Совет министров Российской Империи 1905-1906

АКАДЕМИЯ НАУК СССР
ИНСТИТУТ ИСТОРИИ СССР
ЛЕНИНГРАДСКОЕ ОТДЕЛЕНИЕ
ЦЕНТРАЛБНЫЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ИСТОРИЧЕСКИЙ АРХИВ СССР
СОВЕТ МИНИСТРОВ
РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ
1905—1906 гг.
ДОКУМЕНТЫ И МАТЕРИАЛЫ
ЛЕНИНГРА «НАУКА»
ЛЕНИНГРАДСКОЕ ОТДЕЛЕНИЕ 1990

Данная публикация представляет собой сборник документов, отражающих события периода высшего подъема первой российской революции 1905—1907 гг., борьбу царизма с революционным движением масс, вопросы экономической и социальной политики правительства. Составители преследовали цель воссоздать во всей полноте картину деятельности Совета министров в это время. В сборник включены мемории Совета министров, а также доклады царю председателя Совета о заседаниях этого высшего правительственного органа и обо всех рассматривавшихся на них вопросах. Документы извлечены из фонда Совета министров, хранящегося в Центральном государственном историческом архиве СССР, и дру~ гих архивных фондов и снабжены комментариями составителей.
РЕДАКЦИОННАЯ КОЛЛЕГИЯ:
Б. Д. ГАЛЬПЕРИНА, Р. Ш. ГАНЕЛИН (отв. редактор), М. П. ИРОШНИКОВ, И. А. ТОРОПОВ, В. А. ШИШКИН
Составители: С. С. АТАПИН, Б. Д. ГАЛЬПЕРИНА (отв. составитель)
Рецензенты: С. Н. ИСКЮЛЬ, Ю. Д. МАРГОЛИС

С 05030203(Ю-622 156_89 кн# 042(02)-90
38 N Г)-02-Г'27187-\

Институт истории СССР АН СССР, Ленингр. отд-ние, 1990

https://drive.google.com/file/d/0B5LelmTvAo75MC1aZWwxQXBJMGM/view?usp=sharing

ПРЕДИСЛОВИЕ
В настоящий сборник включен документальный материал, отражающий деятельность Совета министров Российской империи с момента его преобразования в октябре 1905 г., когда во главе его встал С. Ю. Витте, и до сформирования кабинета нового созыва в апреле 1906 г.1
Совет министров в том виде, как он юридически существовал к 1905 г., фактически был создан в 1857 г., конституирован в 1861 г., хотя наиболее активно действовал как раз до своего конституирования. Всеподданнейшие доклады министров, которые были основным инструментом государственного управления, по мере усложнения его задач оказывались недостаточными, в частности, потому, что не обеспечивали единства действий различных ведомств. По закону 1861 г., относившемуся к реформам 60-х гг., Совет министров должен был заседать непременно под председательством царя и состоял из министров, главноуправляющих ведомствами, пользующихся правами министров, а также других назначаемых царем лиц.
Вся история Совета министров показывает, что самым сложным и даже роковым для его существования всегда было стремление самодержца не выпускать из-под контроля сколько-нибудь существенных государственных дел. Александр II неизменно со всей решительностью пресекал попытки создания кабинета, который обсуждал бы дела до рассмотрения их царем, и не допускал учреждения премьерского поста, опасаясь умаления царской власти. Александр III и вовсе не собирал Совета министров, избегая их объединения даже под своим собственным председательством.2 Так же вплоть до 1905 г. поступал ш Николай II. Хотя российские правоведы рассматривали учрежденный в 1861 г. Совет министров как особую форму коллективного доклада, монархи предпочитали доклады министров, делаемые поодиночке и с глазу на глаз. Дела межведомственного характера, лишенные общегосударственного политического значения, входили в ведение Комитета министров.3 Для решения вопросов, выходивших за рамки его компетенции, но требовавших совместного обсуждения несколькими министрами, они по поручению царя собирались на особые сове-
1 О Совете министров как государственном учреждении см.: Мироненко К. Н. Совет ми
нистров по указу 19 октября 1905 г. // Учен. зап. ЛГУ. 1948. № 106. Сер. юридич. наук.
Вып. 1. С. 348—370; Ерошкин Н. П. Совет министров царской России в 1905—1917 гг. //
Особые журналы Совета министров царской России. 1906 г. М., 1982. Т. 5. С. 1007—1017;
Королева Н. Г. Русская революция 1905 г. и царизм. М., 1982.
2 Чернуха В. Г. Внутренняя политика царизма с середины 50-х до начала 80-х гг. XIX в.
Л., 1978. С. 158-195.
3 Ремнев А. В. Комитет министров в системе высших государственных учреждений цар
ской России (1861—1906): Автореф. дис. . . . канд. ист. наук. Л., 1986.
3 1*

щания. Порой становилось ясно, что отсутствие объединенного правительства помимо всего прочего лишало царя объективной информации.
Идея объединенного правительства ожила после указа 12 декабря 1904 г., провозгласившего ряд буржуазных реформ.
Проделывая операцию переадресования указа 12 декабря 1904 г. в Комитет министров вместо сената, как намечал министр внутренних дел П. Д. Свято-полк-Мирский,4 С. Ю. Витте хотел, чтобы рассмотрение Комитетом министров намеченных указом преобразований открыло путь к превращению самого этого органа в объединенное правительство. Это было отражено в проекте всеподданнейшего доклада, составленном 16—17 января 1905 г., о преобразовании Комитета министров в Совет министров с царем в качестве председателя и с вице-председателем в отсутствие царя. Доклад этот, по-видимому, не состоялся, но в нем уже появилась сакраментальная формула, с помощью которой Витте и в дальнейшем добивался образования объединенного правительства. Она гласила: «Не создавая отнюдь кабинета в западноевропейском значении этого слова и не присвояя никому из членов Совета преобладающего над сотоварищами его положения, ненужного у нас при непосредственном руководстве монарха в делах правительственных, предлагаемая мера как направленная к вящему укреплению единства в государственном управлении должи,?, казалось бы, удовлетворить всех благомыслящих людей независимо от оттенков их мнений».5
Как и созыв представительства от населения для участия в законодательстве, создание объединенного правительства рассматривалось в качестве средства умиротворения либеральной оппозиции. И хотя несколько позже Витте написал против слов об удовлетворении «всех благомыслящих»: «Это можно и не говорить, так как, конечно, не удовлетворит»,6 — разработка вопроса о создании объединенного правительства оказалась тесно связанной с развитием революционного процесса после 9 января 1905 г.
3, 11 и 18 февраля царю пришлось собирать Совет министров под своим председательством (чего он прежде, как мы знаем, никогда не делал), обращаясь к министрам за советом о путях выхода из политического кризиса, а 18 февраля он поручил на будущее председательствование в Совете министров графу Д. М. Сольскому.7 Учрежденное царем совещание министров и председателей департаментов Государственного совета под председательством Витте разрабатывало проект объединения в Совете министров высшего государственного управления, исходя из того, что обстоятельства «переживаемой годины» требуют «единства в действиях правительства».8 Поначалу, кстати сказать, в качестве органа, в котором была бы объединена правительственная деятельность, фигурировал и Комитет министров. Рескрипт А. Г. Булыгину 18 февраля 1905 г., которым был обещан созыв представительства, придавал будущему Совету министров характер, в той или иной степени подобный европейским кабинетам. Впрочем, об ответственности Совета министров перед представительством не до-
4 Уже 14 декабря Комитет объявил своей обязанностью «установить направление предстоящих работ», беря на себя рассмотрение и тех вопросов, которые могли решаться лишь в законодательном порядке (Журн. Комитета министров по исполнению указа 12 декабря 1904. СПб., 1905. С. 9-10).
6 ЦГИА СССР, ф. 727, оп. 2, д. 37, л. 74—75.
6 Кризис самодержавия в России. 1895—1917. Л., 1984. С. 181.
7 ЦГИА СССР, ф. 472, оп. 41 (505/2737), д, 37.
8 Кризис самодержавия в России. С. 180,

пускалось и мысли, а назначение министров должно было остаться за царем, как и окончательное решение всех вопросов государственной жизни. Одним из мотивов создания объединенного правительства было стремление предотвратить разобщенность министров перед будущим представительством.
Как только речь зашла о реформе Совета министров, противники Витте справа стали изображать его перед царем претендентом на роль президента будущей республики и подстрекателем «всех смут — от конституции до революции», стремящимся «довести дело до революции и затем явиться спасителем, захватив в свои руки всю власть». Ему приписывалось намерение получить от царя диктаторские полномочия, упразднить Государственный совет, назначить министрами «однородных людей (т. е. его креатур)», превратить царя по японскому образцу в микадо, а себя в сегуна.8 Под знаком таких именно опасений Николая II, старательно подогревавшихся его ближайшим окружением, и протекала подготовительная работа по воссозданию Совета министров.10
В августе 1905 г. после манифеста о созыве так называемой булыгинской думы, разработка вопроса о реформе Совета министров заняла важнейшее место среди проектов государственных преобразований, подготовка которых была поручена комиссии под председательством графа Д. М. Сольского. Участвовавший в деятельности комиссии Сольского С. Ю. Витте, только что заключивший мир с Японией, требовал расширения прав председателя. В заседании 4 октября он сослался на приказ прусского короля 1852 г., которым прусским министрам предписывалось входить к королю с докладами не иначе, как по указаниям министра-президента и с его согласия, и прочитал письмо Бисмарка, объяснявшего свою отставку тем, что Вильгельм II отменил этот порядок, без которого, как заявлял Бисмарк, невозможно управлять в конституционном государстве. Сопротивление Витте оказал государственный контролер П. Л. Лобко. Он доказывал, что и Бисмарк был всего-навсего премьером при монархе.
Вместе с тем Витте внес свою правку в проекты закона об объединении деятельности министерств и главных управлений. Проектов было поначалу три, в первом из них права председателя Совета министров были наиболее широкими. В нем, в частности, предусматривалось, что начальник ведомства всякую меру должен согласовывать с председателем Совета министров, который либо передает дело на обсуждение объединенного правительства, либо представляет его царю. Особая статья предоставляла председателю «высший надзор над всеми без изъятия частями управления», а в чрезвычайных и неотложных обстоятельствах — право обязательных для всех властей «непосредственных распоряжений» с ответственностью лишь перед царем. «Эту статью поддерживать не могу. Это — диктатура», — написал Витте в соответствии с той тактической линией, которую проводил в те дни по отношению к царю.11 Он предлагал царю выбор между военной диктатурой и собственными услугами в качестве премьера государства с конституционными атрибутами.
Чтобы подорвать самую идею военной диктатуры, Витте представил Николаю II в качестве кандидатов в диктаторы Н. М. Чихачева и А. П. Игнатьева, хотя ни тот, ни другой при провозглашении военной диктатуры никак не могли быть выданы за популярных полководцев или даже военачальников. В резуль-
8 25 лет назад (из дневников Л. Тихомирова) // Красный архив. 1930. Т. 2. С. 66—67.
10 Кризис самодержавия в России. С. 188, 217.
11 ЦГИА СССР, ф. 1544, оп. 1, д. 5, л. 290.
5

тате Чихачев, вызванный к царю, услышал, что тот «готов дать конституцию».12 Игнатьев же вместе со своим сторонником А. С. Стишинским в обращенном к царю особом мнении ссылались на то, что его «верховное руководительство высшим управлением государства» пострадает в результате проектируемой реформы Совета министров, а «должности председателя Совета присваивается совершенно исключительное положение по размерам власти и полномочий».13 «Гр. Игнатьев и Стишинский упорствуют в том, что первый министр будет у нас верховным визирем», — записал один из участников совещания.14
Все это происходило в дни всеобщей октябрьской стачки, парализовавшей карательные возможности режима. В своем докладе о совещании, которое Витте проводил 12 октября по поручению Николая II по поводу железнодорожной стачки, он не преминул в качестве «первой меры для борьбы со смутою» назвать, конечно же, «образование однородного правительства с определенной программой».15 13 октября царь по телеграфу дал Витте поручение «впредь до утверждения закона о кабинете» объединить деятельность министров с «целью восстановить порядок повсеместно».16 И когда 17 октября был принят предложенный Витте проект царского манифеста, которым было обещано, в частности, предоставление Государственной думе законодательных прав, а 19-го за этим последовал указ «О мерах к укреплению единства в деятельности министерств и главных управлений», председателем реформированного Совета министров стал С. Ю. Витте.17 Указ не только возлагал на Совет министров направление деятельности ведомств и обеспечение ее единства, но и передавал Совету из ведения Комитета министров дела, относящиеся до общего спокойствия и безопасности. Совет оставался ответственным перед царем, которому принадлежало право назначения его председателя, как, разумеется, и министров. По усмотрению царя Совет собирался под его собственным председательством.
Имеющие общее значение меры управления не могли приниматься отдельными министрами помимо Совета министров. Они должны были сообщать председателю сведения обо всех выдающихся событиях, принятых мерах и распоряжениях, а также знакомить его со своими всеподданнейшими докладами до их представления царю. Из ведения Совета министров были выделены дела, относящиеся к ведению министерств военного, морского, иностранных дел и императорского двора. Они могли вноситься в Совет только по указанию царя, либо по представлению министра, возглавлявшего одно из этих ведомств, или в тех случаях, когда дело касалось и других ведомств.
1 ноября, как указано в мемории Совета министров 21 марта, особым царским повелением на Совет министров было возложено и рассмотрение губернаторских отчетов (док. № 169). Документ этот содержит анализ функций, остававшихся за Комитетом министров на протяжении всего периода существования Совета министров первого состава. Хотя Совет министров на основе этого анализа пришел к заключению о целесообразности сохранения Комитета, несмотря на
12 Витте С. Ю. Воспоминания. М., 1960. Т. 3. С. 45.
13 ЦГИА СССР, ф. 1544, оп. 1, д. 5, л. 126-327, 332, 349.
14 Дневник А. А. Половцева (запись 12 октября 1905 г.) // Красный архив. 1923. Т. 4.
С. 76.
16 Революция 1905—1907 гг. в России: Всероссийская политическая стачка в октябре 4905 г. М.; Л., 1955. Ч. 1. С. 213—214.
16 Витте С. Ю. Воспоминания. Т. 3. С. 12.
17 Там же. С. 107—128.
6

то, что многие его функции перешли к Государственному совету, Комитет был упразднен царским указом 23 апреля 1906 г.
Образованное как часть новой системы государственного управления, которую царская власть стремилась приспособить к сосуществованию с получившей законодательные права Думой, объединенное правительство до конца апреля 1906 г. действовало без нее, однако в той политической обстановке, которая характеризовалась существенными изменениями в государственном строе и гражданскими свободами, провозглашенными Манифестом 17 октября.
Совет министров под председательством Витте приступил к делу немедленно, в сущности еще до указа 19 октября.18
В состав первого объединенного правительства входили министры: внутренних дел — П. Н. Дурново (он был вначале управляющим министерством), иностранных дел — В. Н. Ламздорф, военно-сухопутных сил — А. Ф. Редигер, морских сил — А. А. Бирилев, финансов — Й. П. Шипов, юстиции — С. С. Манухин (с 16 декабря М. Г. Акимов), народного просвещения — И. И. Толстой, путей сообщения — К. С. Немешаев, императорского двора — В. Б. Фредерике, торговли и промышленности — В. Н. Тимирязев (с 18 февраля М. М. Федоров),19 государственный контролер — Д. А. Философов, главноуправляющий землеустройством и земледелием — Н. Н. Кутлер (с 27 февраля А. П. Никольский), обер-прокурор Синода — А. Д. Оболенский, председатель Государственного совета — Д. М. Сольский.
Обстоятельствам формирования Совета министров Витте уделил внимание в своих мемуарах.20 Оставили свои воспоминания и представители либеральной оппозиции — участники оказавшихся безрезультатными переговоров о вхождении в правительство.21
Особой канцелярии Совета министров образовано не было. Ее делами занималась часть канцелярии Комитета министров. Помощник управляющего делами Комитета министров Н. И. Вуич стал фактически управляющим делами Совета министров.22 Витте объяснял это своим желанием устранить от дел Совета министров управляющего делами Комитета министров Э. Ю. Нольде, которого считал «типом петербургского чиновника». Вести дела с Вуичем, помогавшим в подготовке Манифеста 17 октября, было для Витте удобнее, так как от Вуича он ожидал полного подчинения своим распоряжениям без ссылок на формальный порядок ведения дел. Однако Нольде не только не был отстранен от участия в деятельности Совета министров, но именно ему принадлежала, по-видимому, значительная роль в составлении большого числа документов Совета. Его рукой сделаны и публикуемые записи заседаний, проходивших под председательством
18 По словам министра финансов В. Н. Коковцова, акты, связанные с преобразованием
Совета министров и назначением Витте на пост его председателя, были подготовлены по пору
чению Витте его прежним сотрудником, директором общей канцелярии министра финансов
А. И. Путиловым по секрету от самого министра (Коковцов В. И. Из моего прошлого: Воспо
минания 1903—1919 гг. [Париж], 1933. Т. 1. С. 100).
19 См.: Шцмилов М. М. К истории создания Министерства торговли и промышленности
в России // Вестн. ЛГУ. 1977. № 20. Сер. истории, языка, литературы. Вып. 4. Октябрь.
С. 46—50.
20 Витте С. Ю. Воспоминания. Т. 3. С. 107—128.
21 Старцев В. И. Русская буржуазия и самодержавие в 1905—1917 гг. Л., 1977. С. 8—30;
Кризис самодержавия в России. С. 243, сн. 7.
22 Витте С. Ю. Воспоминания. Т. 3. С. 97, 126—127.

царя в Царском Селе (док. № 5, 10). Им составлен также и ряд других документов.
Судя по повесткам, заседания Совета министров довольно часто проходили в Мариинском дворце после заседаний Комитета министров. «Насколько по требованию характера самого дела и согласно обдуманно установленным условиям работа Совета министров совершается в обстановке наименее по возможности формальной, настолько деятельность Комитета министров по необходимости ввиду существа рассматриваемых им дел протекает в условиях, строго определенных и формах, неизменно установленных», — указывалось в мемории Совета министров 21 марта 1906 г. (док. № 169). В дни, когда Комитет не заседал, министры обычно вечером съезжались на квартиру, которую Витте занял как председатель Совета министров (Дворцовая набережная, 30). Если царь созывал заседание Совета под своим председательством, как это было 3, 9 и 18 ноября, министры специальным поездом отправлялись в Царское Село.
С 28 ноября был установлен порядок регулярного созыва заседаний о текущих делах по вторникам и пятницам (док. № 30).
Перед заседаниями министрам рассылались подготовительные материалы, которые в сборник не вошли. Однако их содержание в основном поглощалось публикуемым здесь наиболее существенным источником, отразившим деятельность Совета министров, — мемориями, а также всеподданнейшими докладами председателя. Иногда Витте, добивавшийся по возможности независимого положения перед царем и главенства над министрами, прибегал к составлению всеподданнейших докладов в обход Совета министров. Он писал их в этих случаях сам — коротко, не соблюдая традиционной формы, чисто по-деловому, даже без обращения, поскольку это соответствовало грозным обстоятельствам момента, требовавшим неотложных карательных мер или срочных решений политического характера. К такого рода документу прибег Витте и тогда, когда он поднял против царя форменный бунт министров. Речь шла — мы коснемся этого ниже — о министерских назначениях, которые были прерогативой царя, и, чтобы не нарушать закона вызывающим образом, Совет министров был собран на частное совещание.
Попытаемся представить систему отношений между Витте и царем и влияние этих отношений на характер функционирования Совета министров, используя при этом ряд документов, которые не включены в сборник, поскольку они уже публиковались или вовсе не связаны с деятельностью Совета министров как коллегиального органа.
Сама новая государственно-правовая форма — с исключительным правом царя на назначение министров и ответственностью правительства перед ним, а не перед законодательной Думой, созыв которой предстоял, — как бы препятствовала председателю Совета министров ощущать себя главой правительства. Формально «видимость главенства», как выразился известный советский исследователь Б. А. Романов,23 к которой царь пытался свести обязанности председателя Совета министров, никак не могла удовлетворить Витте. В своих воспоминаниях он изображал дело так, будто в отношениях с царем ему вредил генерал Д. Ф. Трепов, который после воссоздания Совета министров лишился влиятельного положения петербургского генерал-губернатора с особыми полно-
-3 Ролшнов Б. А. Рец. на кн.: Витте С. Ю. Воспоминания. М.; Пг., 1923, Т, 1, 2 // Книга
и революция. 1923. № 2 (26). С. 56.

мочиями, товарища министра внутренних дел, заведующего полицией и коман
дующего отдельным корпусом жандармов, но получил весьма влиятельный
благодаря повседневной близости к царю пост дворцового коменданта. Влияние
Трепова на царя и после воссоздания Совета министров было, по словам Витте,
так велико, что собственноручные царские резолюции на журналах и мемориях
Совета министров (речь могла идти только о мемориях) подготовлялись Трепо-
вым при помощи Н. П. Гарина, которого он летом назначил директором Депар
тамента полиции, а после своего перехода, сделав сенатором, держал при себе.24
Характер резолюций не подтверждает, как представляется, этого заявления
Витте. \
Мнение о том, что Трепов~1зозглавлял противостоявшую Витте «звездную палату», было весьма распространено. Существует, однако, и свидетельство несколько иного свойства. По словам генерала А. В. Герасимова, возглавлявшего тогда Петербургское охранное отделение, Трепов и Витте с осени 1905 г. после возвращения последнего из Портсмута действовали рука об руку, и даже в назначении Витте председателем Совета министров сыграла роль рекомендация Трепова. Герасимов утверждал, что Витте видел в Трепове «своего человека при дворе. . . у них заранее были распределены роли» и что Трепов как союзник был для Витте серьезной поддержкой.25 Лишь после того как к началу 1906 г. влияние Трепова еще более возросло, его отношения с Витте испортились и весной 1906 г. по поручению дворцового коменданта крупнейший полицейский провокатор П. И. Рачковский, один из инициаторов смены премьера, провел переговоры с И. Л. Горемыкиным, кандидатура которого и была представлена царю, писал Герасимов.26
Как бы то ни было, но конфликты с царем начались у Витте с самого начала его председательствования и без участия Трепова. Достаточно сослаться на то» что царь, как писал Витте, «желал действовать в нужных случаях с каждым .ми нистром в отдельности и стремился, чтобы министры не были в особом согласт с премьером».27 Сам же премьер стал активнейшим образом менять министров, как бы не считаясь с тем, что их увольнение и назначение оставались царской прерогативой. Среди уволенных был и министр финансов В. Н. Коковцов. В своих мемуарах Витте утверждал, что он не имел в виду увольнять Кокон-цова, а лишь решил выделить из Министерства финансов Министерство торговли и промышленности, но тот сам подал в отставку, а затем со слезами просил Витте ходатайствовать перед царем, чтобы прошение об отставке было возвращено. Витте не согласился на это, так как Коковцов подал в отставку, не предупредив его. Он также воспротивился назначению Коковцова председателем Департамента экономии Государственного совета, потому что в своем прошении об отставке тот, как выразился Витте, инсинуировал против Манифеста 17 октября (царь не преминул прислать это прошение премьеру).28 В специальном всеподданнейшем докладе 24 октября 1905 г. Витте заявлял, что он сам и, «вероятно, большинство министров» не будут посещать заседаний под председательством
24 Витте С. Ю. Воспоминания. Т. 3. С. 80.
25 Сегазешо/1 А. Бег Катр1'§едеп (Не егз1е тчзЬсЬе ПеуокШоп. Ргаиеп(е1(1,1934. 8. 55—
61.
26 Шо". 8. 109.
27 Витте С. Ю. Воспоминания. Т. 3. С. 113.
28 Там же. С. 126.
9

Коковцова, а станут посылать своих помощников, что «едва ли будет удобно».29 Одновременно царь получил и доклад государственного секретаря барона Ю. А. Икскуль фон Гильденбандта о том, что Витте в присутствии графа Д. М. Сольского как председателя Государственного совета сделал для передачи царю заявление такого же содержания с дополнительной угрозой уйти с поста председателя Комитета министров или не собирать этот орган, если Коковцов останется в его составе. «Я этого нахальства никогда не забуду», — написал царь на докладе Икскуля.30 То же самое («. . .Меня заставили отказаться и уничтожить подпись. Я этого никогда не забуду. . .») сказал он Коковцову.31
Впрочем, когда дело касалось увольнения министров, Витте царю не противоречил. Так обстояло дело в ноябре с С. С. Манухиным, который в качестве министра юстиции представлялся слишком большим законником для осуществления репрессий (док. № 10, 24 и комментарии к ним), и несколько позже с Н. Н. Кутлером. Когда кутлеровский аграрный проект, предусматривавший принудительное отчуждение части помещичьих земель, вызвал сопротивление справа, поддержанное министрами,32 Витте, хотя и защищал Кутлера перед царем, но сейчас же заявил, что он «несколько сбился с панталыка» (док. № 63; см. также коммент. к док. № 63).
В своих воспоминаниях Витте рассказал, как еще в начале ноября, получив из частного источника сведения о готовившемся в Москве революционном выступлении, добился назначения туда генерал-губернатором адмирала Ф. В. Ду-басова, зарекомендовавшего себя «решительным и твердым человеком» при подавлении крестьянского движения. Обеспечив отправку войск в Москву, Витте заявил Дубасову по телефону: «Я надеюсь, что восстание будет энергично подавлено».33
Противоречия по вопросам борьбы с революцией были у председателя Совета министров не только с царем и Треповым, но и с П. Н. Дурново.
И. И. Толстой отметил в своих воспоминаниях, что Витте не поддался на уговоры А. Д. Оболенского взять в свои руки Министерство внутренних дел, оставаясь председателем Совета министров, и объяснил это его нежеланием принять на себя весь одиум репрессий. Веря в полицейскую опытность Дурново и считая, как писал Толстой, «совершенно ошибочно и напрасно», что Дурново «знаком со всеми нитями заговора против правительства и со всем ходом революции», Витте тем не менее жестоко конфликтовал с ним. Однако в январе 1906 г. Дурново, как считал Толстой, одержал верх в этом конфликте, став полноправным министром благодаря победе своего карательного курса над юридической линией Манухина.34 Стремление Витте, Трепова и Дурново сосредоточить в своих руках максимальную власть и вечный вопрос о царских прерогативах наталкивались на новый порядок, введенный учреждением Совета министров. Так,
29 ЦГАОР СССР, ф. 543, оп. 1, д. 536, л. 145.
30 ШебаловА.В. Граф С. Ю. Витте и Николай II в октябре 1905 г.// Былое. 1925. №4(32).
С. 107.
31 Коковцов В. И. Из моего прошлого. Т. 1. С. 105.
33 Витте С. Ю. Воспоминания. Т. 3. С. 201.
33 Там же. С. 173—176.
34 РО ГПБ, ф. 781, оп. 1, д. 568, л. 190—191, 205. «Провозглашенная им панацея от ре
волюции, — писал Толстой, — выражающаяся в девизе: „К стене — и расстрелять", в той
или иной форме преподносилась им довольно часто и смело, хотя и бездоказательно в засе
даниях, причем на все возражения он пожимал плечами и иронически улыбался» (там же).
10

Витте требовал от царя, чтобы в соответствии с указом 19 октября 1905 г. ему, а не военному командованию было предоставлено определение дислокации войск, поскольку «теперь войска должны быть призваны главным образом для борьбы со смутою и для поддержания государственных устоев». Он пригрозил отставкой, припугнув царя, как и накануне 17 октября, перспективой военной диктатуры.
Как и в октябре, Николай II, относившийся, по словам военного министра А. Ф. Редигера, «весьма ревниво к прерогативамхверховного вождя армии»,35 уступил, приказав созвать совещание об изменении дислокации войск под председательством Витте.36
Чтобы действия войск при подавлении московского восстания не повредили репутации правительства и его собственной, а главное, чтобы иметь возможность применять такие же карательные меры в будущем, Витте предложил царю устроить «нелицеприятное расследование». «События, имевшие место в Москве, повлекшие за собою многочисленные человеческие жертвы и крупный материальный ущерб для города и отдельных лиц и учреждений, возлагают тяжелую нравственную ответственность на правительство», — писал он. Но ждал он со стороны «общества и печати» (имея, по-видимому, в виду наиболее консервативные круги) не упреков в жестокости, а обвинений «в непредусмотрительности, бездеятельности и попустительстве». Расследование, — внушал он царю, — «даст правительству нравственную опору в тех случаях, когда оно опять окажется вынужденным при известных обстоятельствах не считаться с тягостными для населения последствиями принимаемых исключительных мер».37
«Вообще можно сказать, что революционеры на время везде сломлены. Вероятно, на днях общие забастовки везде кончатся, — обещал он ему 23 декабря. — Остаются отдельные губернии, Кавказ и Сибирская железная дорога. По моему мнению, прежде всего нужно разделаться с остзейскими губерниями. Я целым рядом телеграмм поощрял генерал-губернатора действовать решительно. Но там, очевидно, мало войск. Вследствие чего я ему еще вчера ночью телеграфировал, что ввиду слабости наших войск и полиции необходимо с кровожадными мятежниками расправляться самым беспощадным образом».38 В тот же день, 23 декабря, он предложил «в ожидании возможных грозных аграрных беспорядков» принять к началу весны меры «двоякого характера: политико-экономические и военно-политические». Что касается первых, то они, как указывал Витте, были трижды рассмотрены Советом министров, и каждый раз большинство склонялось к мнению, «что осторожнее без Думы не принимать никаких решительных мер». Тут же он предлагал, однако, созвать совещание под председательством царя для разработки аграрных преобразований. «Что же касается мер военно-политических, то, по моему мнению, необходимо экстренно принять самые решительные меры», — писал Витте, предлагая вслед за А. П. Игнатьевым, А. И. Дубровиным и другими правыми и черносотенцами немедленно создать контрреволюционное ополчение (док. № 52).
Письмом на имя Витте 24 декабря царь предложил Совету министров разработать программу «политико-экономических мероприятий, способных устранить
38 Красный архив. 1931. Т. 2. С. 102.
36 Революция 1905 г. и самодержавие. М.; Л., 1928. С. 27, 31—32, 34.
37 Там же. С. 32—33.
38 Там же. С. 34—35.
11

в будущем аграрные беспорядки», для рассмотрения в совещании под его собственным председательством. Предложения же о создании черносотенного ополчения царь отклонил, по-видимому, вслед за Советом министров, заседавшим накануне вечером. Очевидно, он разделял аргументы Дурново и нового министра юстиции М. Г. Акимова, которые заявили, что «это войско может даже явиться опасным», так как дружинники и ополченцы вряд ли будут действовать «сколько-нибудь энергично против своих односельчан», а повышенная оплата их службы может возбудить армию.39
Решение царя отнюдь не означало смягчения его позиции в делах карательной политики. Он тут же предложил учредить «конно-полицейскую стражу, хорошо вооруженную, которую расквартировать по городам и железнодорожным узлам». 30 декабря по поводу сообщения о подавлении революционного движения в Эстляндии, в ходе которого командир карательного батальона моряков капитан О. О. Рихтер, сын генерала О. Б. Рихтера, одного из наиболее высокопоставленных придворных, «не только расстреливал, но и вешал главных агитаторов», царь написал: «Молодец!». Но оказалось, что он хватил через край. В Петербурге к Витте и морскому министру А. А. Бирилеву явился батальонный адъютант и сообщил, что местные власти требуют объяснений по поводу действий батальона и что моряки опасаются ответственности.
На сей раз Витте решил дать понять Николаю II, что он пытался его выручить, но до конца все же не смог. Он доложил царю, что, спрятав резолюцию в свой стол и не ссылаясь на нее, он вместе с Бирилевым поддержал действия карательного батальона. Но генерал-губернатора Соллогуба, —■ добавил Витте, — он «почел нужным» шифрованной телеграммой ознакомить со взглядом царя на «сказанный предмет».
8 января Витте поддержал предложение адмирала Дубасова судить арестованных участников московского вооруженного восстания не военным, а гражданским судом, «во-первых, потому что военный суд имеет существенное значение ввиду скорости репрессий, между тем уже достаточно времени упущено, во-вторых, потому что судить военным судом много лиц вообще неудобно».40 Через несколько дней Витте, наоборот, предъявил царю упрек чуть ли не в попустительстве чиновникам, которые могли быть обвинены в причастности к революционному движению. 3 января Совет министров рассматривал вопрос о порядке увольнения государственных служащих, «поддерживающих противоправительственные движения». Речь шла не столько об участниках революционного движения, которые могли оказаться среди чиновников, сколько о любых либералах левого толка. Витте и большинство министров настаивали на предоставлении губернаторам во всей империи того права, которым они пользовались в местностях, объявленных в положении чрезвычайной охраны или на военном положении, — устранять от должности чиновников всех ведомств, а также лиц, служащих по выборам в сословных, городских и земских учреждениях, кроме лиц, занимающих должности первых трех классов. Тимирязев, Оболенский и Кутлер были против. Был составлен проект именного указа сенату. «Проектируемый закон, — писал о нем Оболенский, — как п всякое нарушение прав, вызовет понятную тревогу и опасение».
39 Там же. С. 38—39.
40 Там же. С. 41—42.
12

Витте удалось было склонить царя на свою сторону, однако затем тот пере
думал и указа не подписал. Тогда Витте счел «верноподданническим долгом» пов
торным всеподданнейшим докладом возложить на царя ответственность за
то, что, «не приняв решительных мер относительно массы провинциальных
служащих, вышедших из границ служебной лояльности, губернаторы. . .
будут оставаться в известной мере парализованными в борьбе с револю
цией». \
Николай II, однако, не испугался вызова своего премьера и написал: «Оставляю в силе свою первоначальную резолюцию» (док. № 61).
Состязание между царем и председателем Совета министров как бы отодвинуло на второй план готовых сомкнуться против Витте Дурново и Трепова. Сам же Николай II постоянно боялся оказаться заслоненным фигурой председателя Совета министров; этот его страх поддерживали придворные противники Витте, который в свою очередь пугал царя отставкой, заявляя, что «быть полуноминальным главой правительства» не может. Успехи в подавлении революции усиливали атаки против Витте, однако, пока войска с Дальнего Востока не были переведены в Европейскую Россию и не был открыт для царизма кредит на европейской бирже, он еще чувствовал себя в седле.
Конфликт, по форме носивший характер личного соперничества, но с неизбежностью вытекавший из сущности реформы, установившей объединенное министерство, обострился в первой половине февраля 1906 г. 31 января Витте представил царю доклад о необходимости составления «систематизированного труда», который содержал бы хронику революционных событий и характеристику позиций печати различных направлений во время этих событий. Замысел Витте состоял в том, чтобы показать, в частности, в каком критическом положении был царизм накануне 17 октября, а себя представить его спасителем. Поэтому он требовал поручить составление труда лицу, состоящему в его распоряжении, и выделить на это ассигнования. Царь, очевидно разгадав его намерение, решил поручить его Главному управлению по делам печати. Тогда Витте, чуть не угрожая отставкой, просил разрешить ему составить «труд» за собственный счет. 2 февраля царь уступил, разрешив Витте лично руководить делом.41 «По моему мнению, — писал, однако, царь, — роль председателя Совета министров должна ограничиваться объединением деятельности министров; вся же исполнительная работа остается на обязанности подлежащих министерств».42 Витте усмотрел в этом намерение Николая II вести дела с министрами по-старому — с помощью их всеподданнейших докладов и даваемых им непосредственно царских указаний. «Этим путем, — писал Витте, — главу правительства во всех случаях, когда желали обойти несговорчивого премьера, отставляли в стороне и делали желаемое помимо его».43
В тот же день он не только упрекнул паря в несправедливости за отказ назначить Кутлера в сенат,44 но и сделал прозрачный намек на то, что тот инспирирует такие недопустимые действия, как петиция со сбором под ней многочисленных подписей (указ 18 февраля 1905 г., разрешивший петиции, был отменен
41 Ананъич Б. В., Ганелин Р. Ш. Опыт критики мемуаров С. Ю. Витте: (В связи с его
публицистической деятельностью в 1907—1915 гг.) // Вопр. историографии и источникове
дения истории СССР. М.; Л., 1963. С. 344—345.
42 ЦГИА СССР, ф. 1622, оп. 1, д. 99, л. 1.
43 Витте С. Ю. Воспоминания. Т. 3. С. 334.
44 Там же. С. 203.
13

6 августа того же года). Он препроводил Николаю II экземпляр напечатанной в Киеве петиции, направленной против кутлеровского проекта, в которой аграрный вопрос объявлялся «лишь измышлением революционеров и мечтателей-бюрократов, не знакомых с реальной жизнью страны», а «утопическим законопроектам графа Витте» приписывалась «затаенная цель — неудавшуюся среди городских и рабочих классов революцию перенести в села и деревни, дабы всеобщим народным взрывом вызвать тот политический переворот, которого столь настойчиво добиваются крайние революционные партии». Таким образом, один из руководителей контрреволюционного лагеря в петиции был превращен в революционера, которого ее авторы просили заменить на посту главы правительства. «Конечно, я мог бы узнать, — писал Витте Николаю II, и царь подчеркнул эти слова, — и ее авторов, и ее инициаторов». «Осерчал граф», — написал Николай II.45
Витте, действительно, «осерчал» и через несколько дней поднял против царя бунт министров своего кабинета. Николай II решил назначить главноуправляющим землеустройством и земледелием вместо Н. Н. Кутлера А. В. Кривошеина, а министром торговли и промышленностд вместо В. И. Тимирязева, которого Витте устранил, когда они оба запутались в финансировании Гапона,40 С. В. Рух-лова. По указу 19 октября ни председатель Совета министров, ни Совет министров как коллегия не пользовались правом участия в назначении министров. Но Витте собрал их всех на частное совещание и, заявив, что подает в отставку, добился единогласного решения о том, что царские кандидаты не отвечают требованию однородности состава правительства. 12 февраля Витте подал царю доклад об этом решении министров. Это был неслыханный по государственно-правовым понятиями бюрократическим традициям того времени акт. Его вызывающий характер усугублялся упреком царю в том, что «все нарекания, обвинения и озлобления за действия правительства» направляются на председателя Совета министров, хотя «о весьма серьезных и печальных мерах» он часто узнает из газет, и звучавшей как требование просьбой не распускать правительство до созыва Думы. Николай II в тот же день капитулировал перед своим «кабинетом».47
Но через два дня, когда 14 февраля открылось совещание под председательством царя для окончательного рассмотрения учреждений Думы и Государственного совета, Витте стал в позу сторонника неограниченной царской власти и принялся доказывать, что Манифест 17 октября не только не означал конституции, но и может быть «ежечасно» отменен.4а
В феврале Витте заговорил с царем о своей отставке. Между тем он пополнил коллекцию собственных докладов с царскими резолюциями на них еще двумя. Первая из них — накануне казни лейтенанта П. П. Шмидта была наложена на доклад о его душевной болезни, составленный премьером с нарочитым безразличием («Я не имею и не могу иметь по этому предмету никакого мнения, так как дело это мне совершенно неизвестно»), и гласила: «У меня нет ни малейшего сомнения в том, что если бы Шмидт был душевнобольным, то это было бы установлено судебной экспертизой». Вторая свидетельствовала о прямом покрови-
45 Красный архив. 1925. Т. 4—5. С. 157.
46 Ананьич Б. В., Ганелин Р. Ш. Опыт критики мемуаров. . . С. 348—349.
47 Витте С. Ю. Воспоминания. Т. 3. С. 211—212.
48 Кризис самодержавия в России. С. 280.
14

тельстве со стороны царя организации властями черносотенных погромов. Помощник начальника Могилевского жандармского управления по Гомельскому уезду ротмистр граф М. А. Подгоричани-Петрович заранее снабдил оружием организаторов еврейского погрома в Гомеле 13—14 января 1906 г. и передал им типографию для печатания погромных прокламаций. Витте поставил вопрос об этом на обсуждение Совета министров 28 февраля. Совет министров признал необходимым поручить министру внутренних дел дознание о действиях Подго-ричани. Царская резолюция гласила: «Какое мне до этого дело? Вопрос о дальнейшем направлении этого дела подлежит ведению мин[истра] внутренних] дел» (док. № 128). Вскоре Подгоричани оказался полицеймейстером одного из южных городов.49
Пребывание Витте на посту председателя Совета министров кончилось тем, что царь отобрал у него свои письменные распоряжения. Во время их последнего свидания Витте посоветовал Николаю II при предстоявшей отставке министра иностранных дел В. Н. Ламздорфа изъять хранившиеся у него дома бумаги, среди которых, как это было известно Витте, находились материалы о русско-германском Бьеркском договоре 1905 г., подписание которого царем было по существу актом самодержавного произвола. Однако бумаги у Ламздорфа были изъяты лишь после его смерти в 1907 г., как это делалось обычно. У Витте же царь немедленно потребовал («я бы Вас очень попросил») вернуть все записки, которые ему адресовал. Через два дня министр двора Фредерике явился к Витте с напоминанием, и Витте вернул бумаги, «о чем потом очень сожалел», так как «там потомство прочло бы некоторые рисующие характер государя мысли и суждения».50 Возвращая же бумаги, Витте в письме 13 мая уверял Николая II, что и сохранил-то их у себя потому только, что считал «неудобным передавать в канцелярию». Он давал даже понять царю, что при его преемниках на посту председателя Совета министров канцелярия Совета может оказаться неподходящим местом для хранения царских автографов. «Насколько я помню, — писал Витте, — в канцелярии нет таких бумаг, которые следовало бы оттуда изъять, но, имея в виду возможность смены министерств и перемены личного состата чиновников, может быть, следовало бы поручить сенатору Вуичу, человеку безусловно благонадежному с точки зрения возможности оглашения не подлежащих оглашению документов, пересмотреть делай принять меры. Как Вашему императорскому величеству известно, в последнее время, к несчастью, между чиновниками расплодилось довольно много чиновников-изменников, которые передают в газеты документы и различные сведения». От чиновников он опять обратился к Ламздорфу: «Покуда эта язва не проникла в Министерство иностранных дел, но все-таки было бы, как я имел честь докладывать Вашему императорскому величеству, желательно принять меры, чтобы все секретные документы, которые держал в своих руках граф Ламздорф, как-нибудь не попали туда, куда не следует».51 Но как ни уверял теперь Витте царя в своей преданности, желая ему успеха в борьбе с революцией — «явной и ужасной психической болезнью», опыт первого объединенного министерства навсегда остался для Николая II отрицательным.
48 Революция 1905 г. и самодержавие. С. 58, 265. 60 Витте С. Ю. Воспоминания. Т. 3. С. 349—350. 51 ЦГАОР СССР, ф. 543, оп. 1, д. 537, л. 8—9.
15

Смерть Витте в 1915 г. была для него одним из тех радостных событий, которые он перечислил в письме к жене в качестве причины «истинно пасхального мира», водворившегося в его сердце.52
Но дело было, конечно, не только в личности Витте. Издание Манифеста 17 октября царь всегда считал ошибочным шагом, на который его толкнули недоброжелатели и прежде всего Витте. Отношение это в той или иной степени распространялось и на воссоздание Совета министров при всей очевидности практической необходимости в объединенном правительстве. Недаром, когда Витте 30 ноября предложил обсудить подготовленные Советом министров проекты закона о выборах в Государственную думу в заседании Совета под председательством царя, Николай предпочел созвать для этого под своим председательством особое совещание (док. № 32). Такие же совещания созывал он и для выработки учреждений Думы и Государственного совета и Основных законов (об их материалах будет сказано ниже).
Поставить главу правительства, не говоря уже о министрах, в максимальную от себя зависимость было постоянной целью царя. Из всех сановников империи самую блестящую карьеру сделал всегдашний поборник прав паря И. Л. Горемыкин, дважды побывавший на посту председателя Совета министров.
До самого краха царизма проблема объединенного правительства оставалась одной из важных черт кризисного развития в «верхах» Российской империи.53
Совет министров в тот период, которому посвящен сборник, рассматривал самый широкий круг вопросов различного характера и значения — от подготовки к созыву Думы и важнейших задач борьбы с революцией, включая и такое деликатное дело, как организация правительственной пропаганды в печати с выдачей субсидий некоторым органам печати, вплоть до пенсионных прав врачей больницы Покровского монастыря. Карательная политика стала с самого начала обсуждаться в сочетании с мерами общеполитического и экономического характера, направленными на борьбу с революцией. Это видно уже из записи Э. Ю. Нольде на заседании под председательством царя в Царском Селе 3 ноября. Разумеется, отмена выкупных платежей, провозглашенная в этот день, имела важное значение в аграрной истории страны, хотя, как признавал сам царь, земельный голод крестьянства оставался неустраненным.
В том же духе продолжалось обсуждение дел на заседаниях 9 и 18 ноября (док. № 10, 24). Но тут же в ходе натиска на министра юстиции Манухина, обвинявшегося, как уже говорилось, в слабости судебных репрессий, обозначился карательный крен, четко выраженный в царском повелении (док. № 24). Смысл его состоял в том, чтобы усилить судебные репрессии, поскольку Манифест 17 октября сокращал административные. Ускорить прохождение судебных дел «об имеющих ныне особую важность государственных преступлениях, аграрных посягательствах, проступках печати и т. п.», добиться «усиления энергии судебных установлений» и неослабной деятельности прокурорского надзора, исходя из «всей государственной важности выпадающей ныне на суд патриотической задачи», — таково было царское повеление.
13 декабря в разгар вооруженного восстания в Москве Совет министров начал рассмотрение вопроса о применении военно-полевого суда против участ-
52 Переписка Николая и Александры Романовых. М.; Пг., 1923. Т. 3. С. 116. 33 См.: Флоринский М. Ф. Кризис государственного управления в России в годы первой мировой войны. Л., 1988.
16

ников революционного движения. «Учреждение это вводилось бы с исключительной целью постановления приговоров о смертной казни. . . Весь порядок судебного процесса упрощен до крайности, причем на рассмотрение дела от вступления его в суд до приведения приговора в исполнение полагается не более 24 часов», — так оценивал Совет министров составленный главным военным прокурором проект правил (док. № 44). Совет министров отметил, что «учреждение военно-полевого суда не внесет существенного изменения в положение дела», ибо и обычные военные суды действуют с достаточной быстротой, которая также «исчисляется днями и в случае преподания надлежащих инструкций замедления в ходе процесса быть не может». Вместо этого Совет министров счел нужным изменить правила действия войск при подавлении революционных выступлений, отменил стрельбу холостыми патронами и в воздух, обязал войска стрелять по участникам революционных выступлений боевыми патронами (док. № 44). Проект введения военно-полевых судов обсуждался также 20 и 23 декабря, но не был принят ввиду разногласий между министрами (док. № 49). Как известно, он был проведен в августе 1906 г. после прихода к власти П. А. Столыпина. 10 января Совет министров поддержал предложения министра внутренних дел о применении смертной казни по решению обычного военного суда за убийство должностных лиц и мерах наказания за изготовление и хранение взрывчатых снарядов и веществ (док. № 67). В результате обсуждения, завершенного 13 января, Совет министров решил передать этот вопрос в Государственный совет. Там законопроект, который, по словам Витте, устранял административный произвол, был принят большинством членов, но царь утвердил мнение меньшинства, и законопроект не прошел. Совет министров обсуждал в ряду вызванных революцией дел сохранение закрытыми на второй семестр 1905/06 учебного года высших учебных заведений и порядок их открытия (док. №47), борьбу с революционной пропагандой в войсках (док. № 50, 51), а также революционное движение на местах и меры по его подавлению. В ме-мории 6 января (док. № 65) содержится статистика массовых выступлений. Вообще дыханием революции овеяны почти все темы заседаний Совета министров — от программы деятельности правительства в связи с предстоявшим созывом Думы, работу которой Витте предлагал сразу же «направить к определенным хотя бы и широким, но трезвым и деловым задачам», чтобы предотвратить развитие ее оппозиционности (док. № 138), до приостановления земских оценочно-статистических работ ввиду революционной агитации земских статистиков среди крестьян (док. № 108).
Совету министров приходилось отмечать и даже пресекать карательные излишества отдельных ведомств. Документов, отразивших это, обнаружено немного. Таков всеподданнейший доклад Витте 17 февраля о том, что по распоряжению временного Курляндского генерал-губернатора воинский отряд вывел из тюрьмы пятерых заключенных крестьян, которые были тут же убиты (док. № 116). Когда некоторые из министров выступили с заявлениями «о последовавших в различных местностях нескольких случаях ареста подчиненных им должностных лиц без достаточных, по их мнению, оснований», Совет вынес 5 марта решение о необходимости срочной замены военного положения во внутренних губерниях положением усиленной или чрезвычайной охраны (док. № 141).
В мемории 6 января (док. № 65) отражено неодобрительное отношение* к черносотенным выступлениям, приравненным по наказуемости к революцион-
2 Совет министров 1905—1906 №. 17

яшм, хотя при подавлении тех и других полиции и войскам следовало вести себя по-разному. «Нельзя велеть стрелять в людей, мнущих революционеров», — говорил Дурново на заседании под председательством царя 3 ноября (док. № 5). Как свидетельствуют мемории 24 и 28 февраля (док. № 125, 128), Совет министров, чтобы обеспечить «правильное и спокойное течение общественной жизни», вырабатывал меры по предотвращению еврейских погромов, несмотря на то что царь, как это видно из его резолюции на второй из этих меморий, относился к таким мерам прохладно.
Важное место в занятиях Совета министров занимала организация контрреволюционной пропаганды. «Одним из средств успокоения населения и утверждения в нем правильных политических понятий является разъяснение ему печатным путем действительного положения дел и намерений правительства», — гласила мемория 27 января (док. № 97). Этому же были посвящены два совместных всеподданнейших доклада Витте и Дурново 22 марта о широком развертывании и финансировании правительственной пропаганды в деревне и в городе (док. № 170, 171).
Программа уступок тем или иным социальным группам для их умиротворения в сущности включала в себя все основные предметы занятий Совета министров. Лишь рабочий вопрос рассматривался в специальной комиссии В. Н. Коковцова и в ряде других комиссий более низкого положения. Как уже отмечалось, меры общеполитического характера, которые Николай II и Витте считали необходимым провести в социально-экономической сфере, относились прежде всего к аграрному вопросу. Понимание его решающего значения для хода революции отражено уже во всеподданнейшем докладе Витте 31 октября по поводу необходимости немедленного издания царского манифеста о сложении выкупных платежей (док. № 3). Здесь содержалась мысль, которую царь и Витте развивали 3 ноября: «Если бы правительство располагало нужным количеством войск, то можно было бы относиться к делу более спокойно», — писал Витте. На том же основан и его доклад 10 января (док. № 63), в котором со ссылкой на результат длительного обсуждения в Совете министров карательные меры названы, «так сказать, мерами отрицательного свойства», дающими «только наружное временное успокоение», и противопоставлены мерам, носящим «органический характер» (док. № 63). К последним, несомненно, относился кутлеров-ский проект отчуждения части казенных и помещичьих земель, сопротивление которому правых и царя отражено в том же докладе 10 января и ряде других документов. Документы содержат сведения о рассмотрении в Совете министров преобразования Крестьянского банка с расширением его деятельности, переселенческого дела, а также таких мер, как провозглашение неприкосновенности частной собственности на землю с угрозой отказа во всякой правительственной помощи в деле земельного устройства участникам крестьянских выступлений, и, наконец, выработка законопроекта, который вслед за сложением выкупных платежей разрешил бы выход крестьян из общины с признанием надельных земель их собственностью. И Витте, и сам царь считали, что это окажет «благотворное влияние на крестьянское правосознание, внушив крестьянам и более здравые взгляды на чужое право собственности» (док. № 63).
Разумеется, Совет министров занимался не только теми вопросами, которые были прямо связаны с революционными событиями. Текущие государственные дела крупного или, наоборот, рутинного значения занимали важное место в его работе. Отметим в качестве примеров первого рода рассмотрение деятельности
18

Министерства финансов по составлению программы финансовой политики (док. № 146), обсуждение программы законодательных работ Министерства юстиции (док. № 191), проектов реформирования начального и среднего образования (док. № 91), а также рассмотрение различных сторон национального вопроса.
Созыв Государственной думы и Государственного совета, выработка избирательных законов и порядка проведения выборов, а также Основных законов, как уже отмечалось, окончательно рассматривались на особых совещаниях у царя. Однако предварительная стадия рассмотрения вопроса о выборах в Думу, отраженная в документах Совета министров, весьма показательна.54 Острая политическая борьба разгорелась в Совете министров уже в ноябре по поводу предусмотренного Манифестом 17 октября расширения избирательного права, установленного 6 августа 1905 г. положением о выборах в так и не созванную булыгинскую думу. Витте выразил прибывшим из Москвы представителям либеральной общественности А. И. Гучкову и Д. Н. Шипову свое согласие с установлением всеобщего избирательного права, но составитель проектов Совета министров С. Е. Крыжановский заявил им, что сомневается не только в искренности Витте, но и в прочности его положения на посту председателя Совета министров.55 Рабочего представительства в любой его форме министры боялись не меньше, чем всеобщего избирательного права. Мемория не позднее 5 декабря (док. № 33) ярко отразила это. Совет министров в вопросе о рабочем представительстве опасался агитации рабочих «в духе усвоенных ими мнений крайних партий» в избирательных собраниях в случае их участия в выборах на «началах совместного их с другими классами представительства». Поэтому решено было остановиться на системе отдельного представительства рабочих. Но страшно было и это: осуществленное в соответствии с численностью рабочего населения рабочее представительство составило бы 70—71 человек, больше, чем крестьянское — 51 человек, — и представлялось «узаконенной стачечной организацией».56 Совет министров решил свести число рабочих представителей к 14 по шести фабрично-заводским округам Европейской России. Предстоявшие выборы в Думу и ее созыв Совет министров готовился встретить мерами двоякого характера. С одной стороны, решено было подготовить к открытию Думы программу «созидательной деятельности» правительства по основным вопросам государственной жизни, для того чтобы «сразу же направить деятельность Государственной думы по определенному, строго деловому руслу» (док. № 89). Программа была разработана лишь к самому концу существования правительства Витте. По важнейшему из вопросов этой программы — аграрному Витте в ходе царскосельских совещаний разошелся со своим будущим преемником И. Л. Горемыкиным, который требовал, чтобы все ожидания крестьян связывались не с Думой, а с царской милостью. Витте же надеялся на буржуазно-собственническую умеренность кадетов в Думе.57 С другой стороны, Совет
64 Предварительная работа по переустройству Государственного совета проходила преимущественно в совещании под председательством Д. М. Сольского. См.: Степанский А. Д. Реформа Государственного совета в 1906 г. // Тр. Московского историко-архивного ин-та. 1965. Т. 20. С. 179—211; Кризис самодержавия в России. С. 276 и след.
55 Подробнее см.: Кризис самодержавия в России. С.^254.
56 Там же.
57 Там же. С. 295—296.
19 2*

министров решил придать возможно широкую постановку «карательным правилам, намеченным против крайних политических партий», при проведении выборов в Думу. Речь шла, в частности, о том, чтобы за призыв к бойкоту выборов назначать тюремное заключение на срок от четырех до восьми месяцев (док. № 129).
Важное значение имело участие Совета министров в разработке Основных законов. Хотя и этот вопрос входил в компетенцию совещания Сольского, Витте до перехода дела на окончательное рассмотрение в Особое совещание под председательством царя добился от него передачи проекта на секретное рассмотрение в Совете министров (док. № 166). Сделал он это с помощью критики проекта и занялся его правкой, исходя из стремления лишить Думу и Государственный совет возможности проявлять инициативу в расширении их компетенции. Позаботился он и о том, чтобы установить ответственность правительства не перед Думой, а перед царем.68 В мемории 10,12,14,18 и 19 марта (док. № 166) Совет министров зафиксировал принятие виттевских предложений. В ней было подчеркнуто, что новые Основные законы надо издать срочно, чтобы поставить Думу перед совершившимся фактом, и включить в них все, что возможно, особенно оюворить сохранявшиеся права царя в области законодательства и управления. Впоследствии Витте на этом основании выставлял себя в роли единственного спасителя монарших прерогатив.
Как известно, среди историков и правоведов существуют различные взгляды по поводу того, насколько глубоки были те изменения в государственном строе России, которые повлек за собой Манифест 17 октября. Тем больший научный интерес представляют документы о рассмотрении в Совете министров преобразований, связанных с предоставлением различным классам и социальным слоям населения страны гражданских свобод — законов об обществах и союзах, о собраниях и печати. Необходимость реформ в области личных прав для дальнейшего существования и укрепления режима была очевидна (см., в частности, рассуждения Витте о вреде гражданского бесправия крестьян в докладе царю 10 февраля (коммент. к док. № 109)). Элементы правового порядка предполагалось использовать для развития нового строя, противоречивый характер которого современники выражали парадоксальной формулой — «конституционная империя с самодержавным царем». Так, обсуждая 3 января вопрос об участии государственных служащих в политических обществах, союзах и партиях, Совет министров выделил из числа всех этих организаций партии, признав, что они «являются совершенно необходимым последствием допущения в той или иной форме населения к участию в управлении» (док. № 62). 10 января при обсуждении пересмотра временных правил о собраниях Совет министров, хотя и отметил, что «осуществление свободы собраний во всей полноте, допустимое при нормальном течении жизни государства, ныне не может быть еще признано своевременным ввиду существующего среди населения брожения», и высказался за сохранение административного и против введения судебного порядка разрешения публичных собраний «при настоящем состоянии внутренней жизни государства», тем не менее подтвердил циркуляр Министерства внутренних дел от 14 октября. А циркуляр этот, разосланный вслед за принятием временных правил о собраниях 12 октября, обязывал присутствовавших на собраниях долж-
68 Там же. С. 284—285.
20

ностных лиц не закрывать собрания по первому же поводу и проявлять известную терпимость к их ходу и характеру (док. № 70).
Натиск революционных сил на правительство с особенной наглядностью проявился при слушании в Совете министров законодательства о печати. В ноябре, когда в результате октябрьских революционных событий была явочным порядком установлена почти полная свобода печати, редакции газет и журналов перестали считаться с цензурой, а типографы и книгопродавцы по требованию рабочих последовали их примеру, Совет министров признал «неотложным теперь же установление такого порядка, при котором никому не возбраняется выражать в печати свои мнения и убеждения, лишь бы таковые не составляли преступления» (док. № 11). Была отменена предварительная цензура для всех газет и журналов, издававшихся в городах с установлением судебной ответственности издателей за нарушение законов о печати. Однако, как признавал Совет министров в мемории 27 января (док. № 95), печать игнорировала и новые правила. Кроме того, «с отменою предварительной цензуры для повременных изданий» в Петербурге, Москве и других городах возникло множество иллюстрированных юмористических и сатирических журналов. Они расценивались Советом министров как издания «чисто революционного характера», не заключавшие в себе, однако, «признаков преступления, предусмотренного законом». Правила были дополнены рядом строгостей, но тем не менее не отменены. В марте была отменена предварительная цензура и для неповременных изданий (док. № 95).
Советом министров были разработаны меры для улучшения среднего и начального образования, расширения участия в школьном деле общественных кругов (док. № 18, 91). Большинством голосов было принято решение об отмене ограничений для евреев при поступлении в высшие учебные заведения. Царь не утвердил, однако, этой мемории от 20 января, отложив решение до рассмотрения еврейского вопроса в целом (док. № 84), которое, как известно, так и не состоялось до крушения монархии. Тем не менее впоследствии эти ограничения были несколько ослаблены.
Разумеется, материалы сборника в разной мере нуждаются в сопоставлении с другими документальными источниками, увидевшими свет в ведомственных и научных изданиях или неопубликованными. Так, документы, относящиеся к созыву Государственной думы и Государственного совета и подготовке Основных законов, должны использоваться в сочетании прежде всего со стенографическими отчетами соответствующих особых совещаний. Документы по законам о печати должны быть сопоставлены с «Протоколами высочайше учрежденного под председательством д. т. с. Кобеко Особого совещания для составления нового устава о печати» (СПб., 1913).
Вообще события первой российской революции и особенно того периода, на который приходится время функционирования первого российского кабинета, отражены в многочисленных документальных публикациях, появившихся в разные годы. Среди них на первом месте — фундаментальная многотомная серия «Революция 1905—1907 гг. в России» (М.; Л., 1955—1965) и большое число сборников, посвященных революционным событиям в различных районах страны. Наряду с широко представленным в этих публикациях историко-революционным материалом в них включен и ряд документов, отразивших отдельные моменты карательной политики царизма, в том числе и вошедших ранее
21

в сборники, изданные в 20-х гг.,59 а также публиковавшихся в журналах «Былое», «Красный архив».60 Из числа опубликованных в этих двух журналах следует выделить доклады СЮ. Витте о ходе подавления революционного движения с царскими революциями, которые были царем отобраны у Витте при уходе его в отставку.61 Карательному курсу царизма посвящен также сборник «Царизм в борьбе с революцией 1905—1907 гг.», изданный в 1936 г. под редакцией А. К. Дрезена.
Общеполитические материалы 1905—1906 гг., имеющие весьма важное значение, представлены в двух сборниках, составленных Б. А. Романовым, — «Рабочий вопрос в комиссии В. Н. Коковцова в 1905 г.» (М., 1926) и «Русские финансы и европейская биржа в 1904—1906 гг.» (М.; Л., 1926). Документы, вошедшие во второй из этих сборников, интересны, в частности, тем, что содержат в связи с поисками царизмом кредитов на Западе систематическую информацию о внутриполитическом положении в стране.
Непосредственно материалам Совета министров посвящен, однако, лишь один сборник документов — «Аграрный вопрос в Совете министров (1906 г.)>у (М.; Л., 1924).
Нельзя, наконец, не отметить, что сейчас же после свержения царизма В. В. Водовозовым в «Былом» были опубликованы стенографические отчеты проходивших в Царском Селе под председательством Николая II трех особых совещаний. Первое из них в декабре 1905 г. рассматривало вопрос о расширении избирательного права, второе в феврале 1906 г. было посвящено выработке учреждений Думы и Государственного совета, а третье — в апреле того же года — пересмотру Основных законов.62 Стенографические отчеты этих совещаний были отпечатаны типографским способом сразу же после их проведения в 1906 г., но не подлежали распространению (в отличие от упомянутых выше протоколов совещания о печати). Они содержат откровенное изложение общих взглядов царя и наиболее высокопоставленных сановников по важнейшим политическим вопросам.
Таким образом, наиболее существенный пробел в корпусе опубликованных источников по истории первой российской революции, и в частности периода ее наивысшего подъема, относился к практической деятельности правительства, образованного указом 19 октября 1905 г., к процессу функционирования Совета министров в то важнейшее для истории российской государственности время. Этот пробел и восполняется настоящим изданием.
* *
На основе отобранных документов составители сборника попытались показать главные направления и каждодневную деятельность реорганизованного-Совета министров в начальный период его истории. Делопроизводство Совета
59 Революция 1905 г. и самодержавие; Карательные экспедиции в Сибири в 4905—
1906 гг. М.; Л., 1932.
60 См.: Журналы «Былое» и «Минувшие годы» : Указатель содержания / Автор-сост.
Ф. М. Лурье. М., 1988; Красный архив. Исторический журнал. 1922—1941 : Аннотированный
указатель содержания / Сост. Р. Я. Зверев. М., 1960.
61 Былое. 1918. № 3 (31). С. 3—10 (примеч. П. Е. Щеголева); Красный архив. 1925. № 4—
5 (11—12). С. 144—158 (сообщ. В. Максаков).
62 Былое. 1917. № 3 (25). Сентябрь. С. 217-234; № 5-6. Ноябрь-декабрь (27-28).
С. 289-318; № 4 (26). Октябрь. С. 183-245.
22

■министров еще не отлилось в стабильные и неизменные формы, носило черты импровизации и даже в какой-то степени, возможно, отражало характер самого главы правительства. В то же время видовое разнообразие документов об этой деятельности настолько обильно (всеподданнейшие доклады С. Ю. Витте царю, представления министров в Совет, мемории, переписка Витте с министрами и т. д.), что публикация их даже в двух-трех томах весьма затруднительна, а для составителей сборника обернулась непредвиденными сложностями. Пойти по пути публикации документов одного или немногих видов оказалось невозможным, ибо документы одного вида не являются настолько аутентичными, чтобы судить о деятельности Совета в этот период. Поэтому составители избрали путь реконструкции деятельности Совета министров по его заседаниям и тем вопросам, которые на них обсуждались. Материалы к 28 ноября, 6 декабря 1905 г. и 15 января 1906 г., когда заседаний не было, публикуются под этими датами.
При этом использованы:
1. «Статистические сведения канцелярии Совета министров за 1905—1906 гг.»
{ЦГИА СССР, ф. 1276, он. 23, д. 49).
В этой книге регистрировались вопросы, обсуждавшиеся на заседаниях Совета министров, сгруппированные по ведомствам и министерствам, от имени которых они вносились в Совет. В графе «Представления министров и главных управлений» указывалось наименование вопроса, а в графе «Когда состоялись положения Совета Министров» — даты его обсуждения. Часто отмечалась не только дата заседания, на котором Совет министров принимал какое-либо решение по данному вопросу, но и даты предварительных заседаний, на которых он рассматривался. Вероятно, сведения в эту книгу вносились не сразу после заседания, а позднее, в связи с чем некоторые даты заседаний оказались пропущенными или, судя по другим документам, указанными неточно. В графе «Время высочайшего утверждения или исполнения», кроме даты утверждения, зачастую указывался и вид документа (мемория, всеподданнейший доклад) и решение (отклонено или передано в Государственный совет). Но нередко графа оставалась незаполненной, а иногда был пропущен и вопрос.
2. Входящий журнал особого делопроизводства Совета министров. 1906 г.
(там же, д. 7).
В нем регистрировалась часть входящих бумаг, поступивших в Совет и вносившихся затем на его заседания не только в 1906 г., но и в 1905 г. В журнале есть графа «Когда слушано в Совете». Но заполнялась она недостаточно регулярно. Кроме того, в этом журнале регистрировались далеко не все входящие в Совет бумаги, часть из них регистрировалась во входящем журнале Комитета министров, часть — в особых входящих журналах С. Ю. Витте и Э. Ю. Нольде, а многие оставались без регистрации.
3. «Ведомости дел Совета министров». 1906 г.
Это наиболее полный из учетных документов, но содержит сведения только за 1906 г. Все вопросы, выносившиеся на обсуждение Совета министров, регистрировались в «Ведомостях дел. . .» начиная с 3 января 1906 г.
Помимо порядкового номера дела указаны содержание вопроса, даты обсуждения и утверждения, а также перечисляются входящие и исходящие бумаги, относящиеся к данному вопросу. Есть также графа «Когда последовало высочайшее утверждение» и графа «Исполнение».
23

Надо отметить, что и в «Ведомостях дел. . .» имеются некоторые пропуски, учтены не все входящие и исходящие бумаги, есть несколько незарегистрированных вопросов.
4. Протоколы заседаний Совета министров (там же, оп. 2, д. 640).
Они имеются только за период с 10 января по 18 апреля 1906 г. Представляют собой типографский бланк со следующими графами: «Члены», «Особо приглашенные», «Замечания». Сведения вписывались от руки. Дата и время заседания также заполнялись от руки. В основном указана дата начала заседания, время окончания в большинстве протоколов не отмечено. В графе «Замечания» фиксировались вопросы, рассматривавшиеся на данном заседании.
В отличие от обычного протокола это не протокольная запись хода заседания, а только перечень обсуждавшихся на заседании вопросов, часто с редакционными правками. Они составлялись, видимо, не по ходу заседания, а после него. Помимо обсуждавшихся вопросов перечислялись присутствовавшие на заседании члены Совета и особо приглашенные лица. Если таковых не было, графа оставалась незаполненной. Все пометы, имеющиеся в протоколах, составители оговаривают в подстрочных примечаниях.
5. Некоторые сведения могут быть почерпнуты из текстов на сохранив
шихся старых обложках архивных дел «Канцелярии Комитета министров по
Совету министров», в которых указана дата слушания дела в Совете (там же.
оп. 1, 2).
6. Имеются также перечни вопросов, назначенных к слушанию па очередном
заседании Совета министров в 1906 г., но, к сожалению, не ко всем заседаниям
(там же, ф. 1263, оп. 4, д. 82).
7. Особо следует выделить такие документы, как извещения о предстоящих
заседаниях, которые рассылались министрам. Бланки размножались на гекто
графе, а затем туда вносилась фамилия адресата (там же, ф. 1276, оп. 1, д. 191).
Извещения в сопоставлении с другими материалами дают возможность уточ
нить время проведения заседания, вопросы, выносимые на обсуждение ми
нистров, и изменения, сделанные Витте в перечне обсуждаемых вопросов в от
личие от указанных в извещении.
Но неполнота сведений в извещениях, так же как и в других регистрационных материалах, заставила для воссоздания картины заседаний Совета министров использовать документы в совокупности, исследуя при этом все сохранившиеся в фонде Совета министров представления, записки, письма, подготовительные документы, переписку Витте с министрами, делопроизводственные пометы, регистрационные даты.
Несомненно, что вопросы, обсуждавшиеся па заседаниях Совета министров, выходили за рамки реконструированной составителями тематики, так как деятельность Совета носила чрезвычайно многообразный характер.
В качестве структурной единицы данного сборника составители приняли раздел, содержащий документы, относящиеся к заседанию Совета министров в тот или иной календарный день. Разделы расположены в хронологическом порядке и каждый открывается справкой. В справке указываются сведения из учетно-регистрационных материалов, перечисляются вопросы, рассматривавшиеся на заседании, публикуемые по этим вопросам документы, приводятся краткие сведения об инициативных документах и архивные шифры к ним. В тех случаях, когда обнаружено только извещение о заседании, справка обычно не составлялась.
24

Все обсуждавшиеся на заседаниях Совета министров вопросы проверены по Полному собранию законов Российской империи и Собранию узаконений, на них даны необходимые ссылки, которые помещены либо в справке к заседанию Совета министров, либо в комментариях к соответствующим документам (составители не ставили перед собой задачу оценки степени соответствия изданных законодательных актов предположениям Совета министров). Кроме того, проверено прохождение этих вопросов по материалам Государственного совета.63
В разделах публикуются следующие разновидности документов: а) извещения о заседаниях, б) протоколы, в) мемории, г) всеподданнейшие доклады председателя Совета министров, касающиеся только вопросов, обсуждавшихся на заседаниях, д) проекты некоторых «правительственных сообщений» и меморий, подготовленные и утвержденные Советом, но не поданные на рассмотрение царя. Что касается заседаний 3 и 9 ноября, то публикуются черновые записи, сделанные управляющим делами Комитета министров Э. Ю. Нольде. Других подобных записей не обнаружено. Основными документами являются мемории и всеподданнейшие доклады.
Мемория (памятная записка), использовавшаяся в делопроизводстве реорганизованного Совета министров, представляет собой итоговый документ, содержащий краткое изложение вопроса и его обсуждение.
Проект мемории составлялся по рассматривавшемуся в Совете министров вопросу после заседания, обсуждался министрами, согласовывался, перепе-чатывался набело, как правило, на особой гербовой бумаге или в сенатской типографии, а затем подписывался членами Совета министров или некоторыми из них. После этого мемория передавалась на рассмотрение императору. В отдельных случаях проект мемории готовился заранее тем ведомством, которое вносило запрос на заседание Совета, и если Совет одобрял проект мемории, члены Совета подписывали этот проект и он направлялся на рассмотрение императора.
Из всех обнаруженных проектов меморий публикуется окончательный вариант, посылавшийся царю.
ДЙ^Требует некоторого пояснения вопрос о датировке меморий. Как правило, мемория имеет в заголовке дату заседания Совета министров, на котором рассматривался данный вопрос. Но дата заседания и дата составления мемории — не одно и то же. Мемория подготавливалась после заседания и точно установить время ее написания зачастую весьма сложно. В этих случаях составители сохраняли дату, указанную в заголовке мемории. Если же по сопутствующим документам удавалось установить более точную дату, составители, сохраняя датировку самой мемории, подзаголовком в квадратных скобках ставили свою, давая мотивировку в текстуальных примечаниях. Если мемория имеет несколько дат, то дается последняя.
Всеподданнейшие доклады в основном датированы самим Витте, и дата вписана чернилами. К этой датировке следует подходить критически, так как, учитывая характер главы правительства, дата не всегда может точно соответствовать времени составления всеподданнейшего доклада. Все эти случаи оговорены в подстрочных примечаниях.
бз Отчет по делопроизводству Государственного совета за сессию 1905—1906 гг. СПб., 1906.
25

Правительственные сообщения не публикуются, в справке к заседанию дается ссылка на публикацию в «Правительственном вестнике». Исключение-составляет проект правительственного сообщения о разработке в Совете министров закона об обществах и союзах (док. № 16), который не был опубликован.
Следует отметить, что, судя по обнаруженным документам, только три заседания проходили под председательством Николая II: 3, 9 и 18 ноября. Заседания 3 и 9 ноября отражены в черновой записи Э. Ю. Нольде (док. № 5, 10), 18 ноября — в дневнике А. А. Половцева.64
При публикации меморий составители сохраняют их заголовки, которые помещаются в кавычках. Если заголовок не раскрывает содержания меморий или отсутствует, то составители дают свой заголовок. Документы других видов, также озаглавлены составителями. Так как все документы относятся к деятельности Совета министров, то слова «Совет министров» в заголовках опущены. Текст всех документов передан по современной орфографии. Резолюции Николая II заключены в кавычки и размещаются там же, где они расположены в оригинале документа. В ряде случаев вместо резолюции Николай II ставил знак рассмотрения «•/•»• Сведения о месте и времени рассмотрения документов^ и некоторые другие пометы большей частью добавлены рукой Витте. Пометы царя на полях сохранены и оговорены в подстрочных примечаниях. Все подписи расшифрованы и воспроизведены полностью. Если в документах текст или слово подчеркнуты, это оговаривается в подстрочных примечаниях.
Сокращенные названия учреждений, имеющиеся в документах, сохранены и расшифровываются в прилагаемом списке сокращений. В квадратные скобки заключены даты, установленные составителями, и дешифрованный текст.
Все документы проверены на опубликование в советских изданиях. Дореволюционные ведомственные издания носили нормативный характер и не учитывались.
Комментарии расположены в конце каждого раздела и носят не только исторический, но и источниковедческий характер. Текстуальные примечания размещаются в конце страницы и под документом. Ссылки на законодательные акты даны в той форме, в какой они употреблены в документах. Специальные юридические и делопроизводственные термины того времени не комментировались.
Выявление документов проводилось в Центральном государственном историческом архиве СССР (ЦГИА СССР), Центральном государственном архиве-Октябрьской революции СССР (ЦГАОР СССР) и Рукописном отделе Государственной Публичной библиотеки им. М. Е. Салтыкова-Щедрина (РО ГПБ)»
Список использованных фондов публикуется.
В сборнике опубликовано 207 документов, из них впервые 195 документов. К документам сборника составлен географический указатель. От именного указателя составители отказались, так как он в основном повторял бы состав Совета министров. В качестве приложения помещен перечень основных вопросов, рассматривавшихся на заседаниях Совета министров в этот период. Разумеется, сведения даны самые обобщенные.
Документы выявлены С. С. Атапиным и Н. С. Крыловым, частично С. В. Казаковой. Предисловие написано Р. Ш. Ганелиным (первая часть),
64 Дневник А. А. Половцева. С. 86—88.
26

археографическая часть — Б. Д. Гальпериной. Комментарии и справки к заседаниям составлены Р. Ш. Ганелиным, Б. Д. Гальпериной, С. С. Атапи-ным, Н. С. Крыловым. В комментировании принимали участие С. К. Лебедев (ЛОИИ АН СССР) и Г. Ф. Соловьева (ЦГИА СССР). Археографическая обработка и окончательная подготовка документов к печати проведена С. С. Ата-шшым, техническая подготовка текстов к печати — С. К. Лебедевым и Г. Ф. Соловьевой. Иллюстрации подготовлены заведующей лабораторией сохранности документов Центрального государственного архива кинофотофонодокументов (Ленинград) Е. Э. Дробязго и фотографом Ленинградского филиала лаборатории научно-прикладной фотографии и кинематографии АН СССР Б. Т. Шап-ковым. Изображения министров не во всех случаях относятся к периоду их пребывания в данном составе Совета министров.

ЗАСЕДАНИЯ СОВЕТА МИНИСТРОВ
1905
29 октября
В этот день реорганизованный Совет министров заседал, по-видимому, впервые, так как в резолюции С. Ю. Витте и представлении министра путей сообщений М. И. Хилкова от 24 октября и в его беседе с И. И. Толстым 27-го отмечалось, что Совет министров еще окончательно не сформировался (ЦГИА СССР, ф. 1276, оп. 1, д. 71, л. 1; РО ГПБ, ф. 781, оп. 1, д. 568, л. 15—16). В «Статистических сведениях» упомянуто заседание 23 октября, но оно состоялось, по всей вероятности, как частное совещание. Согласно «Статистическим сведениям», 29 октября продолжалось обсуждение вопроса о периодической печати (ЦГИА СССР, ф. 1276, оп. 23, д. 49, л. 131 об.; далее: Статистические сведения). По просьбе варшавского генерал-губернатора Г. А. Скалона (ЦГИА СССР, ф. 1276, оп. 1, д. 73, л. 2—3) обсуждался также вопрос о введении военного положения в Привислинских губерниях («Статистические сведения», л. 41 об.), в результате этого было составлено правительственное сообщение, рассмотренное Николаем II 30 октября.*
* Правительственный вестник. Прибавление к 31 октября 1905 г.; Правительственный вестник. 1905. 1 ноября. Внося правку в проект сообщения, Николай II, в частности, зачеркнул последний абзац о том, что «в случае усиления волнений в Царстве Польском таковые вследствие географического положения края могут вызвать нежелательные внешние осложнения» (ЦГИА СССР, ф. 1276, оп. 1, д. 73, л. 2—3).
№ 1
Извещение о заседании х
28 октября
Заседание Совета министров по вопросу о временных мерах к осуществлению свободы для периодической печати 2 состоится завтра, в субботу, 29 октября, в 8х/2 час. вечера в помещении статс-секретаря графа Витте (Дворцовая набережная, 30).
При сем прилагаются бумаги.
28 октября 1905 г.
Его3
ЦГИА СССР, ф. 1276, оп. 2, д. 569, л. 43. Гектограф. а Так в тексте.
1 Такого типа приглашения С. Ю. Витте рассылал всем министрам. После назначения его председателем Совета министров ему пришлось по настоянию Департамента полиции переехать из своего особняка (Каменноостровский пр., 5) в запасной дом при Зимнем дворце,
29

.Дворцовая наб., 30. (Впоследствии, в 1930—1950-х гг. здесь была квартира выдающегося советского историка акад. Е. В. Тарле). Необходимость переезда Витте мотивировалась тем, что его особняк удален от министерств и центра, а это затрудняло охрану министров и сановников, которые должны были регулярно к нему ездить. Переезд, по словам Витте, состоялся около 27 октября (Витте С. Ю. Воспоминания. М., 1960. Т. 3. С. 126—127).
В фонде Совета министров сохранился отпечатанный на гектографе бланк с перечнем фамилий лиц, присутствие которых предполагалось на заседании. После заседания бланк был заполнен карандашом: «Заседание 29 октября по вопросу о временных мерах к осуществлению свободы печати. Началось 8 х/2 час. вечера. Кончилось 12 час. ночи» (ЦГИА СССР, ф. 1276, оп. 2, д. 569, л. 51). Список исправлен: Э. В. Фриш, Н. Н. Герард (зачеркнуто), П. Л. Лобко (зачеркнуто), барон В. Б. Фредерике (зачеркнуто), князь А. Д. Оболенский, князь М. И. Хил-ков (зачернкнуто, вписано: Немешаев), граф В. Н. Ламздорф (зачеркнуто), С. М. Лукьянов, А. Ф. Редигер, В. Н. Коковцов (зачеркнуто, вписано: И. П. Шипов), П. Н. Дурново, П. К. Шванебах (зачеркнуто, вписано: Н. Н. Кутлер), С. С. Манухин, Д. Ф. Трепов (зачеркнуто, вписано: Бельгард), а также дописаны: Тимирязев, барон Нольде, Кобеко, Таганцев ^там же).
2 Вопрос о временных мерах к осуществлению свободы периодической печати был внесен на рассмотрение Совета министров С. Ю. Витте. Об этом позднее, 15 ноября, сообщил Д. Ф. Кобеко (Общие меры по пересмотру существующих узаконений о печати были в то время предметом занятий «высочайше учрежденного Особого совещания для составления нового устава о печати» под председательством Д. Ф. Кобеко). «Председатель Совета министров, — говорил Кобеко, — в этот самый день, когда у него собирались представители петербургской печати (т. е. 19 октября. — Сост.) и происходил известный разговор, опубликованный затем во всех газетах, пригласил меня к себе и предложил мне в возможно скором времени составить проект правил о повременных изданиях, не касаясь книг, типографий и других частей нашего совещания. Предложение это я исполнил» (ЦГИА СССР. НСБ. Особое совещание для составления нового устава о печати 1905 г., л. 497 об., 498). О ходе подготовки проекта см.: ЦГИА СССР, ф. 1276, оп. 2, д. 569, л. 3—34, 42, 44—48, 55.
31 октября
В извещении, разосланном С. Ю. Витте членам Совета министров о заседании 31 октября, повестка дня не указана. Согласно записи в «Статистических сведениях» (л. 149 об.), 31 октября, как и 3 ноября, обсуждался вопрос о сложении выкупных платежей с крестьян, но из нижепубликуемого всеподданнейшего доклада Совета министров, датированного 31-м, следует, что в этот день обсуждался проект манифеста против аграрных беспорядков.
Возможно, что на этом же заседании или накануне, 30 октября, как указано в «Статистических сведениях» (л. 131 об.), состоялось очередное обсуждение вопроса «о временных мерах к осуществлению свободы для периодической печати» (см. также заседания 29 октября и 9 ноября).
№ 2
Извещение о заседании
31 октября
Статс-секретарь граф Витте имеет честь покорнейше просить Вас пожаловать в заседание Совета министров по текущим делам, имеющее быть сегодня, в понедельник, 31 сего октября, в 8х/2 час. вечера в помещении его (Дворцовая набережная, 30).
31 октября 1905 г.
Его превосходительству
ЦГИА СССР, ф. 1276, оп. 1, д. 191, л. 2. Гектограф.
30

№ 3
Всеподданнейший доклад Совета министров
о необходимости издания манифеста
против аграрных беспорядков *
31 октября-
«Если в манифесте будет даровано сложение всех выкупных платежей, то он-произведет желанное успокоение. Одними же обещаниями ничего достигнуто не будет». 1 ноября 1905. Петергоф.2
Председатель Совета министров доложил Совету, что проект манифеста,, вызываемый крестьянскими беспорядками, был представлен на благовоззрение Вашего императорского величества и что Вашему величеству благоугодно дело это рассмотреть на этой неделе в Совете под своим высочайшим председательством. Вследствие сего Совет министров счел необходимым вновь обсудить, проект редакции манифеста, причем нашел, что редакция эта в том виде, в каком она была повергнута в последний раз на благовоззрение Вашего величества, совершенно удовлетворительна и едва ли может вызывать особливые опасения. С другой стороны, Совет не находит возможным не довести всеподданнейше до-высочайшего сведения Вашего императорского величества, что аграрные беспорядки в некоторых уездах все более и более усиливаются, что беспорядки эти могут внезапно перейти и уже переходят на другие местности, а потому необходимы экстренные и решительные меры. Если бы правительство располагало нужным количеством войск, то можно было бы относиться к делу более спокойно, но войск нет, и именно потому аграрные беспорядки получили такое-быстрое распространение. Административные меры, сводящиеся к увещаниям со стороны местного начальства, не могут иметь надлежащего воздействия, так как они парализуются активною пропагандою революционеров. При таком положении вещей единственная мера, которая может повлиять успокоительно на сельское население, это царский голос, обращенный непосредственно к народу. По сему Совет министров и считает своим долгом всеподданнейше доложить Вашему императорскому величеству о том, что необходимо без замедления издать манифест ч сделать его известным всему сельскому населению.
312 октября 1905 г.
Граф Витте, А. Редигер, П. Дурново, С. Манухин, кн. Оболенский, Василий Тимирязев, К. Немешаев, граф И. Толстой, Н. Кутлер, Д. Философов,, И. Шипов
ЦГАОР СССР, ф. 601, оп. 1, д. 889, л. 1. Подлинник, машинопись.
а Вписано чернилами.
1 В фонде Царскосельского дворца хранится письмо Николая II по поводу манифеста. Адресат письма не указан, хотя, вероятнее всего, им был С. Ю. Витте. Письмо представляет собой автограф Николая II, написанный простым карандашом: «31 окт[ября].
Я очень сожалею, что в Манифесте 17 октября не было упомянуто о крестьянах и мерах удовлетворения их нужд. Издание же второго манифеста сейчас, через две недели после первого, должно произвести впечатление спешно составленного, как бы запоздавшего опубликованного вдогонку другому.
31

Вопрос, конечно, первенствующей важности и по-моему несравненно существеннее, чем те тражданские свободы, которые на днях дарованы России. Правильное и постепенное устройство крестьянства на земле обеспечит России действительное спокойствие внутри на много десятков лет. По переезде в Царское Село я намерен на этой же неделе собрать Совет министров и обсудить совместно вопрос о своевременности издания второго манифеста.
Николай».
(ЦГАОР СССР, ф. 543, оп. 1, д. 506, л. 2—3; см. также: Соловьев Ю. Б. Самодержавие и дворянство в 1902—1907 гг. Л., 1981. С. 193).
2 Витте в своих «Воспоминаниях» писал, что инициатива полной отмены выкупных платежей исходила от Совета министров, который отверг проект профессора П. П. Мигулина, предложившего принудительное отчуждение в пользу крестьянства около половины помещичьих земель (Витте С. Ю. Воспоминания. М., 1960. Т. 3. С. 196—198, 324). К сожалению, проект манифеста, о котором идет речь в публикуемом докладе, не сохранился, однако, судя по резолюции Николая II, в проекте не предлагалась отмена выкупных платежей. Инициатива первоначально исходила от Министерства финансов, которое в своем представлении в Государственный совет от 20 октября 1905 г. предложило частичное понижение выкупных платежей (ЦГИА СССР, ф. 727, оп. 2Т д. 296, л. 35—40), а позднее, 31 октября, член Государственного совета И. Л. Горемыкин в отношении председателю Особого совещания о мерах к укреплению крестьянского землевладения Ю. А. Икскуль фон Гильденбандту обосновал необходимость полной отмены платежей (там же, л. 43—47).
3 ноября
Заседание проходило в Царском Селе под председательством Николая II. По сведениям камер-фурьерского журнала, оно длилось с 3 ч дня до 6 ч 10 мин вечера (ЦГИА СССР, ф. 516, оп. 1, д. 21, л. 361 об.—362). В «Статистических сведениях» (л. 149 об.) указано, что на этом заседании продолжалось обсуждение вопроса о выкупных платежах. Ниже публикуются извещение о заседании и черновая запись о ходе его, сделанная Э. Ю. Нольде. На заседании присутствовали все члены Совета министров и великий князь Михаил Александрович. Итогом обсуждения явилось принятие манифеста «Об улучшении благосостояния п облегчении положения крестьянского населения» (ПСЗ III, т. 25, № 26871; СУ, 1905, 4 ноября, отд. I, ст. 1752; черновик манифеста см.: ЦГИА СССР, ф. 727, оп. 2, д. 296, л. 61—62) и указов «Об уменьшении и последующем прекращении выкупных платежей с бывших помещичьих государственных и удельных крестьян» (ПСЗ III, т. 25, № 26872; СУ, 1905, 4 ноября, отд. I, ст. 1753), «Об облегчении задачи Крестьянского банка по содействию к увеличению площади землевладения малоземельных крестьян» (ПСЗ III, т. 25, № 26873; СУ, 1905, 4 ноября, отд. I, ст. 1754). Правительственное сообщение об отмене выкупных платежей и расширении функций Крестьянского банка, составленное на основе решений, принятых на заседании 3 ноября, опубликовано в «Правительственном вестнике» 14 ноября.
№ 4
Извещение о заседании
2 ноября
В четверг, 3-го сего ноября, в 3 час. пополудни в Царском Селе состоится заседание Совета министров под личным его императорского величества председательством.
32

Министерский поезд Царскосельской железной дороги отходит от Императорского павильона в С.-Петербурге в 2 час. пополудни. 2 ноября 1905 г. Его пре[восходительст]ву
ЦГИА СССР, ф. 1276, оп. 1, д. 191, л. 3. Гектограф.
№ 5
Запись управляющего делами Комитета министров Э. Ю. Нолъде о ходе заседания Совета министров 3 ноября 1905 г.а
[3 ноября]6
М [и н и с т] р ы и в [е л и к и й] к [н я з ь] М и х [а и л] Ал [ександрович]
Выкупные платежи.
С [е р г е й] Ю [л ь е в и ч1 В [и т т е]
Войск нет они в Азии.1 Голос администрации подорван Единственный] авторитет царский голос
Массу депеш от пред [водителей] дв[орянства] и помещ[иков] Реальные блага. Разделяет Совет монаршее указание. Читает проект манифеста Россия разорена. Смута подорвала. С векселями переводят деньги за границу.2 М[инист]р фин[ансов] признал тем не менее необходимо. Деньги дело наживное. Поправим, если справимся с революцией.
Налоги пускай дума вводит новые. Шипов. Сразу прекратить нет3 85 000 000. На 2 года м[ожно] разделить.
Воен[ное] м[инистер]ство 39 м[лн] МПС. низ[шим] служ[ащим] 9 м[лн] МорГское] больше обыкновенного] бюджет.
Роспись обыкновенных] расх[одов] в соответствии с обыкновенными] доход[ами]
16—17 [млн] увелич[ить] дох[од]* увели[чить]
а Публикуется с сохранением расположения строк и пунктуации оригинала. б Датируется на основании полет Э. Ю. Нольде синим карандашом (ЦГИА СССР, ф. 727, оп. 2, д. 296, л. 48, 49, 51, 53).
3 Совет министров 1905—1906 Гг. 33

Д. А. Философов
Гос [ударственный] поз [емельный] и [на] город [скую] недв [ижимость]
безмезд[но] 6
Налог с закладных на час[тные]6
наконец
Все в совокупности 50 м[лн]— Поступлений доходов Кос [венный] сбор с табака — 7.
увелич[ить] Налог на порох — под вопрос.
Налог на писчую бумагу.
В и т т е
Вывести Россию из революции. С городами еще справимся.? Показать власть — войска нет. Вокзалов не м[ожем] защитить Авторитет голоса царского. Выкупные платежи давно следовало бы пошетт,.
34

Надо чтоб, деревня услышала
царя. Реальные блага.
Надо чтоб, деревня утихла.
Государь. Минимум милостей
сельс[кому] населению. Выкуп[ные] платежи не
такая больная сторона.
Землю хочется иметь.
Гл[авное] управление] землеустройства] и земледелия] должно практически
поставить. Наряду с Крес[тьянским] банкГом]
в будущем д[олжны] разрешить краеу-
гольн[ый] вопрос российс[кий]
Сложить нужно не 40, а все 85.
По-царски сделать.8 8
Витте. Опасно. Земля.
Представление в Гос [ударственный] Сов[ет] о покупке
земли Крест [ьянским] б[анком].9
Обвинения что социалисты. Двор.г
Сов.д П. Н. Дурново. Восстали так,
что пользовались контрабандно.
Коллегии в Петербурге] и на местах.
Центр тяжести в уезды надо перенести.
Люди перестали работать Труд есть
первейший фактор богатства
Полиция.
Почтов[ое] ведом [ство] и низ[шие] служащ[ие]
На морс [кое] не дал бы.
Банку надо дать деньги
Записки
Подуш[ной] подати 17 м[лн]
солян[ой] менее 10 м[лн] 10 Обратить внимание на покупку земель. — Центр тяжести в уезд Земцы ч[то]б. участвовали. Героическая мера. Указ о выкуп [ных] плат [ежах] Указ о Крест [ьянском] банке. Помогает богатым, бедные не м[огут] приплачивать.
Помогал зажиточным Гос [ударственный] сов[ет] говорил так и следует Две меры в совокупности значительно.11
Твердость ген[ерала] Трепова
в Далее зачерпнуто опас[но], г Слово неразборчиво. Д Слово неразборчиво.
35 3*

Начиная с Сипягина, Плеве усиливал. Трепов сбился с пути12 Власть попрала закон Режим обратный Год безвластия.13
Кн[язь] Мирский не мож[ет] делать дело, а истории 14
Пошло обратно. Все строгости ни к чему не привели.
Дурново. Ответствен [ность] на людей нельзя Автономия выс[ших] учеб[ных] зав[едений] — митинги в учеб[ных] зав[едениях].15 Подвинули вперед М[инистер]ство было обойдено Дали сорганизоваться революц[ионным] элементам.
Сентябр[ьские] газеты мало расходятся с нынешними.
Без подготовки Манифест упал Революционеры ничего не теряют удовлетворить их ничем нельзя
Тамб[овская1 зем[ская] упр[ава] посылает депешиг прося о воен[ном] положении] 18 Твердо и послед [овательно] проявлять власть, не складывая головы Надо придерживаться закона. — Против забастовок что предпринимать
Временная отмена прав Боялся бы предложить отмену Манифеста. Терпение Нигде суд с печатью справиться не мог.
Союзы не м[огут] б[ыть] предметом судебной борьбы.
Суд д[олжен] иметь определенные доказательства.
Надзор и наблюдение. Беспоряд[ки] явны. •— Страх нагонять надо. — Войско и полиция устали — запрещать им действовать. — Беспорядок д[олжен] б[ыть] подавляем. — Революционеры расслаиваются. — Улич[ные] проявления.
Забастовщики не д[олжны] получать денег желез [нодорожным] и друг [им] казен[ным] рабочим.
20 лет подготовляли. М[инистр] ф[инансов] Бунге говорил Вышнегр[ адский] Витте все говорили. М[инистер]ство внутренних] д[ел] все тормозило17 Так и все остальное. Гр[аф] Сольский ровно ничего. Не двинулся
36

вопрос об учеб[ных] зав[едениях] — Глазов собрал совещание. Автономия университетов] в один вечер. Настаивал Тренов
Вся революция хлынула в университеты Консерватив[ные] элементы молчали
Государственная] дума предел инстанция законодательная] и все свободы 18 Войск нет.
1/3 из Щарства] Щольского] нельзя вывести. Полное бессилие. Уклонился сказать что лучше. Первый путь нельзя исполнить. Порывало на первый путь. Ни один гражданский чин
Не ранее мая. Разбудили всю Рос [сию] Манифестом. Отделить паршив [ых] овец от непаршивых Переходим к правительству Показывают зубы Законы отсутствуют Печать. Зло. Слава богу не вышлие сегодня.19
Объявили себя свободными до Манифеста. Союз союзов и союз рабочих 20 Читает совещание Стрелы на нас
Дурново
Не позволяю себе судить, целесообразно
ли Манифест
Чрезвычайная] охрана. Воен[ное] положение]
Черная сотня
Следствий нельзя производить о народ [ных]
волнениях
Нельзя велеть стрелять в людей, мнущих
революционеров. Гр[аф] Толстой
Руководящая] роль учеб[ных] зав[едений] ему ясна Школа портилась средняя. Бюрократическая
Законов бесконечно иногда взаимно противоречащ [их ]
Когда соль плоха. Скверна не сама по себе Небольшая группа революционеров] влияет сильно. — Психологический момент и огромное число студентов Политический] клуб. — Направо или налево Строгости не нужно
е Вышли вписано над зачеркнутым выйдут.
37

Кн [язь] Обол [е некий] — Маниф[ест] вызвал контрреволюционное] движ[ение] — Прав[ительство] винить на погромы. Серые миллионы, а не черные сотни.
ЦГИА СССР, ф. 727, оп. 2, д. 296, л. 48 об.—54. Подлинник, рукопись, простой карандаш.
1 После русско-японской войны значительная часть армии еще оставалась на Дальнем
Востоке, и этим Витте объясняет сложность использования войск в карательных целях в ев
ропейской части страны.
2 Речь идет, вероятно, об учете векселей за границей либо о приобретении русскими ка
питалистами иностранных векселей. Перевод денег за границу был вызван опасением краха
режима под натиском революции. В 1905 г. происходило массовое востребование сумм из
сберегательных касс (Министерство финансов. 1904—1913. СПб., б. г. С. XII).
3 Имеется в виду прекращение выкупных платежей. Они являлись крупнейшей статьей
прямых налогов, доля которых в бюджете составляла 7 %. Николай II, как видно из его вы
сказывания, записанного Э. Ю. Нольде, предложил единовременно сложить с крестьян всю
сумму. Министр финансов собирался в 1906 г. лишь уменьшить платежи вдвое, отменив их
полностью в 1907 г., как и было установлено принятым в этот день указом. Впоследствии ма
нифестом 21 февраля 1913 г. с крестьян были сложены все недоимки по отмененным выкуп
ным платежам на 17.5 млн р. (ПСЗ III, т. 33, № 38851).
4 Увеличение доходов до 18 млн р. в год ожидалось и в результате мер, рассматривав
шихся ранее. Еще в январе 1905 г. Министерство финансов предполагало усилить ряд нало
гов для покрытия расходов по войне с Японией. По закону 13 апреля 1905 г. был увеличен
акциз на пиво, дрожжи, нефтепродукты, спички, увеличена пошлина с безмездного перехода
имущества и повышен пенсионный вычет в зависимости от размеров содержания. Законом
2 января 1906 г. в связи с повышением некоторых видов промыслового налога установлен
прогрессивно возрастающий сбор с содержания служащих правлений подотчетных предприя
тий (Министерство финансов. 1904—1913. С. 102; см. док. № 146).
5 С 1875 г. был введен государственный поземельный налог, образовавшийся путем ре
формы существовавшего с 1853 г. государственного земского сбора. Налогу подлежали все
земли, облагавшиеся местными сборами на основании устава о земских повинностях. С 1 ян
варя 1906 г. восстановлены пониженные манифестом 14 мая 1896 г. оклады этого налога (Ми
нистерство финансов. 1904—1913 гг. С. 103; см. док. № 146).
Налог на городские недвижимые имущества введен в 1863 г. взамен отмененного подушного налога на мещан. Им облагались строения, застроенная и незастроенная земля в городах и местечках. Законом 6 июня 1910 г. налог преобразован из раскладочной в окладную форму (при раскладочной системе заранее устанавливаемая сумма развёрстывается между плательщиками в абсолютных цифрах; при окладной — устанавливается процент, взимаемый с каждой окладной единицы). Существовали и специальные подомовые налоги различных наименований, а также подымные сборы, кибиточная подать и проч. Указом 14 мая 1893 г. введен государственный квартирный налог с квартиронанимателей в городах.
Перечисленные прямые налоги приносили государству в 1902—1904 гг. до 49.9 млн р. ежегодно. В 1905 г. — 45.3, в 1906 — 60.5 млн р. Квартирный налог дал в 1904 г. 4.4 млн р. (Представление Департамента окладных сборов в Государственный совет 6 ноября 1904 г. // ЦГИА СССР. НСБ. Дела общего собрания Государственного совета. 1905. С. 86). Налог с городских недвижимостей должен был дать казне в 1905 г. 12.8 млн р.
Безмездная пошлина взималась при переходе имуществ от одного лица к другому путем наследования или дарения (Св. зак. Т. 5: Устав о пошлинах. 1903). Наследственная пошлина составила на 1900 г. 5.5 млн р., на 1901 — 6.4, на 1902 — 5.7, на 1903 — 6.2 млн р. (Справка к представлению министра финансов в Государственный совет от 19 февраля 1905 г. в связи с увеличением некоторых пошлин // ЦГИА СССР. НСБ. Дела общего собрания Государственного совета. 1905. С. 9). По закону 13 апреля 1905 г. пошлина с безмездного перехода имуществ увеличена на 50 % (Министерство финансов. 1904—1913. С. 102).
6 Вероятно, речь идет о возможности введения налога на документы о закладе должни
ком движимого имущества (закладных на государственные ценные бумаги). См. док. № 146.
7 Отстаивая свою аграрную программу и необходимость уступок крестьянству, Витте
имел обыкновение напоминать царю о неизбежности новых крестьянских выступлений и
трудности их подавления, противопоставляя положение в деревне и в городе (см. док. № 63).
8 По-видимому, царь говорил о своем намерении отменить выкупные платежи единовре
менным актом.
38

9 Речь идет о землеустройстве крестьян. Еще до аграрной реформы 6 мая 1905 г. был
создан Комитет по земельным делам, Министерство земледелия и государственных имуществ
преобразовано в Главное управление землеустройства и земледелия и упразднен учрежден
ный 11 июля 1903 г. Комитет по делам земельного кредита.
Высочайшим указом 4 марта 1906 г. Комитет по земельным делам был упразднен. Для содействия Крестьянскому поземельному банку учреждены губернские и уездные землеустроительные комиссии. Их деятельностью руководил созданный при Главном управлении землеустройства и земледелия Комитет по землеустроительным делам. Землеустроительные комиссии участвовали в покупке Крестьянским банком имений за собственный счет и ликвидации их, в приобретении крестьянами земли у частных владельцев при посредничестве Крестьянского банка.
По указу 3 ноября 1905 г. Крестьянский банк получал новые средства для покупки частновладельческих земель (ранее он был ограничен в этом размерами собственного капитала) путем выпуска закладных листов (свидетельств), а законом 21 марта 1906 г. банку предписывалась выдача ссуд покупателям 5%-ными государственными свидетельствами банка (выдача ссуд наличными упразднялась). Этими же свидетельствами производилась уплата продавцам. Законом 26 апреля 1906 г. банку предоставлялось также право взять на себя лежавшие на имениях ипотечные долги (Зак А. Н. Крестьянский поземельный банк 1883—1910 гг. М., 1911. С. 338—353; Батуринский Д. А. Аграрная политика царского правительства и Крестьянский поземельный банк. М., 1925. С. 94—96).
10 Подушная подать была введена в России в 1718 г. В 1883 г. от нее были освобождены
безземельные, фабричные и заводские крестьяне. Для всех бывших помещичьих крестьян,
а в некоторых местностях и для других плательщиков подать была уменьшена наполовину.
Система получения государством дохода от соли много раз менялась (регалия, налог, от
куп). В 1862 г. окончательно установлен акциз (косвенный налог) на соль, отмененный 23 но
ября 1880 г. В 1892 г. Министерство финансов предприняло неудачную попытку восстанов
ления налога. Упоминания этих налогов связаны, по-видимому, с предложением вос
становления их для пополнения бюджета.
11 Вот как передает обсуждение аграрного вопроса на этом заседании И. И. Толстой:
«Возбужден был вопрос о крестьянах, о их правовом положении и о земельной их нужде.
Витте произнес горячую речь о том, что всегда признавал крестьянский вопрос краеугольным
камнем всей внутренней политики России, что, может быть, не было бы и революции, если б
правительство своевременно приступило к его разрешению. Между тем правительство, ос
вободившее в 1861 г. крестьян от крепостной зависимости, в течение более 40 лет почти ничего
не сделало в этой области. Витте говорил, что сам он не специалист в этом вопросе, а потому
и боится что бы то ни было предлагать, но уверен, что знатоки крестьянских нужд не отка
жутся помочь в разрешении задачи; сам он может предложить пока одно — избавить паконец
крестьян от выкупных платежей там, где эта операция еще не закончена. При этом Витте
предложил текст манифеста о сложении платежей, который был выработан в Совете нака
нуне. Государь император тут же выразил согласие подписать манифест, но заявил, что на
ходит меру совершенно недостаточною: его величество высказал весьма решительно мнение,
что от обещаний и прекрасных слов следует перейти к крупным и осязательным мерам по
улучшению положения крестьян, не теряя времени, так, чтобы крестьянство убедилось, что
о нем правительство фактически заботится, чтобы крестьяне действительно увидали и по
чувствовали улучшение своего положения. Для достижения такого результата, государь на
ходил возможным не стесняться жертвами и не останавливаться перед самыми сильными ме
рами. Витте подхватил слова государя и сказал, что приложит все свои силы к тому, чтобы
исполнить волю его величества» (РО ГПБ, ф. 781, оп. 1, д. 568, л. 194).
12 Вероятно, Витте имел в виду, что назначенный 17 октября на пост дворцового комен
данта Д. Ф. Трепов говорил о своей готовности отдать половину собственной земли ради со
хранения второй половины от захвата крестьянами.
13 Версия Витте, впоследствии развивавшаяся им в печати через подставных лиц и
в мемуарах, состояла в том, что до его прихода к власти правительство не справлялось с по
давлением революции.
14 П. Д. Святополк-Мирский занимал пост министра внутренних дел с конца августа
1904 г. до конца января 1905 г. Этот период вошел в историю под названием «весны Свято-
полк-Мирского» благодаря некоторым осуществленным и намеченным реформам и контактам
министра с руководителями либерально-оппозиционного лагеря. Витте, пытавшийся после
убийства Плеве добиться собственного назначения на пост министра внутренних дел, принял
активное участие в преобразовательной деятельности Мирского, оттеснил его на задний план
при подготовке указа 12 декабря 1904 г., содержавшего обещания ряда уступок обществен-
39

ному мнению. Но при его подписании с готовностью поддержал царя, ликвидировавшего пункт о созыве народного представительства. Позже он использовал против Мирского, как, впрочем, и против властей в целом, события Кровавого воскресенья. Теперь перед царем он не только выставлял либералом Мирского, но и бросал тень на Трепова, который-де «сбился с пути».
15 Временными правилами от 27 августа 1905 г. университеты получили некоторые ав
тономные права. Это создало возможность для проведения в их зданиях революционных ми
тингов с участием представителей различных слоев населения.
16 Указанные телеграммы в фонде Совета министров не обнаружены. В то же время
в фонде Департамента полиции сохранилась копия телеграммы тамбовского губернатора
В. Ф. фон-дер-Лауница С. Ю. Витте от 1 ноября о росте аграрных выступлений и «немедлен
ной замене введенной в губернии усиленной охраны военным положением». В октябре—
ноябре 1905 г. крестьянскими волнениями, сопровождавшимися разгромами и поджогами
дворянских усадеб и хуторов, были охвачены Борисоглебский, Спасский, Тамбовский и другие
уезды. По сведениям В. Ф. фон-дер-Лауница, руководящая роль в агитации и руководстве
движением принадлежала местным земским деятелям, примкнувшим к Крестьянскому союзу
{Революция 1905—1907 гг. в России: Высший подъем революции 1905—1907 гг. Вооружен
ные восстания. Ноябрь—декабрь 1905 г. М., 1955. Ч. 2. С. 387—394).
17 Витте обвиняет Министерство внутренних дел в срыве той политики в рабочем вопросе,
которую пыталось проводить Министерство финансов. Речь идет о фабричной инспекции,
созданной в составе Министерства финансов при Н. X. Бунге в 1886 г. На протяжении мно
гих лет промышленники и Министерство внутренних дел обвиняли фабричную инспекцию
в поддержке интересов рабочих. Министерство внутренних дел в 1903 г. добилось контроля
над инспекцией. Министры финансов, со своей стороны, предупреждали о необходимости
законодательного регулирования положения рабочих. Таков смысл этого утверждения
Витте, с подробностями повторенного им в мемуарах (см.: Витте С. Ю. Воспоминания. М.,
1960. Т. 2. С. 253—254).
18 Имеется в виду, что Манифест 17 октября, предоставивший Думе законодательные
нрава и формально установивший буржуазно-демократические свободы, — предел уступок
царизма.
19 3 ноября 1905 г. газеты в Петербурге не вышли из-за забастовки наборщиков петер
бургских типографий, начавшейся 2 ноября. Лишь 7 ноября в 12 час. дня наборщики
приступили к работе (Биржевые ведомости. 1905. 7 ноября). 3 ноября в 10 час. вечера
СЮ. Витте принял депутацию от союза владельцев печатных заведений в составе Р. А. Го
лике, В. Ф. Киршбаума, А. М. Лесмана. Депутация объявила, что типографии не смогут во
зобновить работу до провозглашения полной свободы печати, что союз рабочих печатного дела,
союз книгоиздателей и союз владельцев печатных заведений решили немедленно осуществить
свободу печати и что в том же смысле состоялось постановление совета рабочих депутатов.
Беседа с Витте продолжалась в течение 35 мин, затем он направил депутацию к Д. Ф. Кобеко
(члену Государственного совета, председателю особого совещания по выработке Устава
о печати), от которого типографы потребовали немедленного издания закона о свободе печати.
Кобеко обещал утром переговорить с Витте. 4 ноября в 5 час. вечера депутация вновь была
у Кобеко, сообщившего, что Витте согласен на распространение нового закона на всю пе
чать. 5 ноября совет союза владельцев печатных заведений представил Витте и Кобеко до
кладную записку, в которой говорилось, что типографии возобновят работу лишь при:
1) полной отмене предварительной цензуры для периодической печати, книг, брошюр и т. п.;
2) полной отмене запретительной цензуры и замене ее ответственностью по суду; 3) упразд
нении Главного управления по делам печати и цензурных комитетов; 4) сосредоточении над
зора за печатью (в судебном порядке) в ведомстве Министерства юстиции при судебных уч
реждениях (Новости и биржевая газета. 1-е изд. 1905. 8 ноября).
20 Политическая организация, объединившая либеральную буржуазию и помещиков,
либерально-буржуазную интеллигенцию и демократические ее слои, — Союз союзов был
наиболее левым и наиболее деятельным в русле либерального движения в России в 1905 г.
Союзом рабочих на заседании Совета министров был назван Петербургский совет рабочих
депутатов.
4 ноября
Согласно «Статистическим сведениям» (л. 41 об.), на заседании обсуждался вопрос о союзе почтово-телеграфных чиновников и о почтово-телеграфных забастовках (ЦГИА СССР, ф. 1276, оп. 1, д. 77, л. 1—13), внесенный накануне в Совет министров П. Н. Дурново
40

со ссылками на то, что союз иочтово-тслографных чиновников игнорирует запреты властей. Итогом обсуждения данного вопроса было правительственное сообщение, опубликованное в «Правительственном вестнике» 5 ноября. Кроме извещения о заседании, других документов не обнаружено.
№ 6
Извещение о заседании
4 ноября
Статс-секретарь граф Витте имеет честь покорнейше просить Вас пожаловать в заседание Совета министров по некоторым вопросам, касающимся Министерства внутренних дел, имеющее быть сегодня, в пятницу, 4 сего ноября, в 10 час. вечера в помещении его (Дворцовая набережная, 30).
4 ноября 1905 г.
Его пре[восходительст]ву
ЦГИА СССР, ф. 1276, оп. 1, д. 191, л. 4. Гектограф.
7 ноября
№ 7
Извещение о заседании
7 ноября
Статс-секретарь граф Витте имеет честь покорнейше просить Вас пожаловать в заседание Совета министров по текущим делам, имеющее быть сегодня, в понедельник, 7 сего ноября, в 9 час. вечера в помещении его (Дворцовая набережная, 30).
7 ноября 1905 г.
Его пре[восходительст]ву
ЦГИА СССР, ф. 1276, оп. 1, д. 191, л. 5. Гектограф.
9 ноября
Согласно публикуемому ниже уведомлению Э. Ю. Нольде от 7 ноября, на 9 ноября в 8 ч 30 мин вечера С. Ю. Витте назначил заседание Совета министров, на котором должен был рассматриваться вопрос о периодической печати. Это же отмечено и в «Статистических сведениях» (л. 131 об.). Мемория Совета министров и всеподданнейший доклад Витте по проекту временных правил о периодической печати, вероятно, были следствием этого заседания, так как сведений о каких-либо других заседаниях Совета министров в этот период, посвященных периодической печати, не обнаружено.
41

Однако в тот же день, 7 ноября, Витте получил письмо Николая II, в котором царь назначал заседание Совета министров под своим председательством на 9 ноября в ч 11 утра. На этом заседании должен был быть заслушан доклад министра юстиции С. С. Манухина. Переговоры с царем по этому поводу Витте подробно излагает в своих «Воспоминаниях».*
* Витте С. Ю. Воспоминания. Т. 3. С. 171—173.
№ 8
Извещение о заседании
7 ноября
Управляющий делами Комитета министров статс-секретарь барон Нольде, свидетельствуя совершенное почтение егоа и препровождая при сем: 1) составленный частным под председательством статс-секретаря Э. В. Фриша совещанием проект указа о повременной печати и 2) особую редакцию отд. X этого проекта, — имеет честь уведомить, что по распоряжению статс-секретаря графа С. Ю. Витте в среду, 9-го сего ноября, в 8 1/а час. вечера на квартире г. председателя Совета министров (Дворцовая наб., 30) имеет быть заседание Совета министров для обсуждения как означенных бумаг, так равно и доставленной ранее сего записки действительного тайного советника Кобеко о распространении правил о свободе печати на книги и другие произведения тиснения.
7б ноября 1905 г.
Помета (черные чернила, рукопись): Всем членам Совета и ст[атс]-сек-р[етарю] Э. В. Фришу, действительному] т[айному] с[оветнику] Д. Ф. Кобеко, действительному] т[айному] советнику] Н. С. Таганцеву, действительному] с [татскому] с[оветнику] А. В. Бельгарду.1
ЦГИА СССР, ф. 1276, оп. 2, д. 569, л. 121. Гектограф.
а Далее в строке оставлено место. ° Вписано фиолетовыми чернилами.
№ 9
Извещение о заседании
8 ноября
В среду, 9-го сего ноября, в 11 час. утра в Царском Селе состоится заседание Совета министров под личным его императорского величества председательством.
Министерский поезд Царскосельской железной дороги отходит от Императорского павильона в С.-Петербурге в 10 час. 10 мин. утра.
8 ноября 1905 г.
Его пре[восходительст]ву
ЦГИА СССР, ф. 1276, оп. 1, д. 191, л. 6. Гектограф.
42

№ 10
Запись управляющего делами Комитета министров Э. Ю. Нолъде о ходе заседания Совета министров 9 ноября 1905 г.а>2
[9 ноября]6 Доклад Манухина.
Назначение Бельгарда сенатором. — Дурново — сюрприз.3
Витте
Остав[ить]
М а н у х и н
Обойтись без этого нельзя — Оставить открытым
Кристи — Гарин.4 — принц[ипиальный] вопрос [. . .]г
Освещать со всех сторон —
Кобылинский. — Кидошенков.
Пособия. — Назначения. —
Кочетков опека сосредоточена
Армяне. — Тифл[исский] с[удебный] п[роцесс] — помилование
согласно ходатайству наместнику. —
Ремонтн[ый] рабочий. — Соколов. — Не обратил внимания. —
Уничтожение построек. —
Адаменко стражник
Доклад о забастовке.
Добродушия не вижу. Дурново. —
Государь. — Говорил с Кутлером
Правительственное] сооб[щение] — разъяс[нит] манифест
3 ноября.5 —
Местные совещания. — Подготовка
покупки имений Крестьянским] б[анком]ж Зимою уже
видели бы реализацию манифеста
3 ноября
Шипов и Гучков^ замечания.6 — Привлечение.
Отзыв на Г. . .]ж
переработа [. . .]3 Один из первых
Язык манифестов Бирилев
3 года не понимал. Поползновения подделываться под
мужика.
Витте — Манифест Филарет Победоносцев
Крупная мера. — Как ляжет направление]
новое. — Какие дорожки.
а Публикуется с сохранением расположения строк и пунктуации оригинала. ° Датируется на основании пометы 9. Ю. Нолъде синим карандашом 9 ноября 1905 (ЦГИА СССР, ф. 727, оп. 2, д. 296, л. 57, 58, 60). в Слово неразборчиво. г Слово неразборчиво. Д См. коммент. № 9 к док. № 5. е Исправлено Э. Ю. Нолъде, ранее Тучков. ж Слово неразборчиво. 3 Слово неразборчиво.
43

Рыноч[ная] цена — или справедливая.
Трудное время новая государствен [ная]
идея. — [. . .]и формы вложить нельзя.
Льву Толстому суть не написал
Официальная печать. — Одного
направления. —
Б и р и л е в
Если есть неясность в решении,
то неясность
Терминология. — Судеб. —
Крестьянский союз. Весною письмо.
Дур [ново] революционная организация
Вит [т е] не чисто революц [ионная] > 1/2 года.
Поверхностные сведения записка
Д[епартамен]т полиц[ии] Неизвестно д[епартамен]ту
В массе революционеры. Самая опасная. — Не есть конторщики.
Поверхностно проникло. — С этою организацией
нужно
Не обращено внимание.
Вопрос очень серьезный. Главн[ое] революци[я]
В этом съезде организ.
Съезд земский. Бюро 7
Организаций съезду неизвестно.
Союз союзов. — ясна организация
Крестьяне [кий] — не ясная
Предвидеть революционные союзы
Союз
Арестовать. 200 из них 20 глав[. . .]к
Шт[. . .]л
Надо побороть. —
Московское] Отдел [ение] крестьяне [кого] союза. — все
фальсифициров.
Многие [. . .]м в конспиратив[ное] положение
М а и у х [и и] скудны и недостаточны
Запрещение служащим
образовать союз. — Потребит[ельский]
союз.
Вправе ли участвовать с разрешения
начальства.
Почтово-телеграф [ные] чиновники
разрешено союз. Недопустимо.8
Вполне разделяю ссылка на Рувье 9
К уличному бунту.
ЦГИА СССР, ф. 727, оп. 2, д. 29 б, л. 58—60. Подлинник, рукопись, простой карандаш.
и Слово неразборчиво. к Слово неразборчиво. л Слово неразборчиво. м Слово не разборчиво.
44

№ 11
«Мемория Совета министров по проекту временных правил о периодической печати»
[Не позднее 19 ноября]3
Высочайшим указом 12 декабря 1904 г. Вашему императорскому величеству благоугодно было между прочим повелеть устранить из действующих о печати постановлений излишние стеснения и поставить печатное слово в точно определенные законом пределы, предоставив тем отечественной печати соответственно успехам просвещения и принадлежащему ей вследствие сего значению возможность достойно выполнять высокое призвание — быть правдивою выразительницею разумных стремлений на пользу России.
Во исполнение сего Комитетом министров были предположены отдельные меры к устранению стеснений печати, пересмотр же всего действующего цензурного законодательства и составление проекта нового устава о печати были возложены на Особое, высочайше учрежденное 23 января 1905 г. совещание под председательством члена Государственного совета действительного тайного советника Кобеко.
Означенное совещание, приступив в феврале текущего года к исполнению высочайше возложенного на него поручения, в настоящее время оканчивает завершение оного.
Между тем фактическое положение печати ныне значительно изменилось: периодическая пресса, приняв участие в охватившем за последнее время русское общество движении, решилась добиться свободы. Во время общей забастовки, бывшей в минувшем октябре, органы повременной печати перестали по взаимному соглашению подчиняться действующим по отношению к ней законам и освободились от цензуры и от административного надзора. Этому примеру по требованию рабочих последовали типографии и книгопродавцы. В поданных председателю Совета министров петициях владельцы типографий и издательских фирм ходатайствуют об освобождении от цензуры и неповременных изданий, а также о замене по отношению к последним административных взысканий за совершаемые путем печати преступления и проступки наказанием по судебным приговорам; вместе с тем названные лица сообщают, что с 6 ноября типографии перестанут печатать книги, прошедшие через цензуру, а книжные магазины не будут принимать таковых изданий для продажи.
Соображая таковое положение, Совет министров, рассматривавший настоящее дело при участии приглашенных: председателя Департамента законов Государственного совета, статс-секретаря Фриша и членов Государственного совета Кобеко и Таганцева, — принял во внимание, что высочайшим Манифестом 17 октября сего года Вашему императорскому величеству благоугодно было возложить на обязанность правительства осуществление неуклонной монаршей воли — даровать населению незыблемые основы гражданской свободы на началах действительной неприкосновенности личности, свободы совести, слова, собраний и союзов.
На Совет министров выпало исполнить теперь же изложенные монаршие предначертания и в числе других вызываемых осуществлением оных мер уре-
а Датируется на основании всеподданнейшей препроводительной записки С. Ю. Витте (ЦГИА СССР, ф. 1276, оп. 2, д. 569, л. 200).
45

гулировать положение печати. Останавливаясь на выяснении пределов предстоящей ему в сем отношении задачи, Совет находил, что предпочтительнее всего было бы издать теперь же согласованный во всех частях и проникнутый единой общей мыслью закон о печати во всей совокупности.
Этому требованию мог бы, по-видимому, удовлетворить разрабатываемый высочайше учрежденным под председательством действительного тайного советника Кобеко совещанием проект Устава о печати, но самая задача, поставленная совещанию во исполнение указа 12 декабря 1904 г., освободить печать от излишних стеснений представляется менее широкою, чем та, которая ныне, силой Манифеста 17 октября, предстоит правительству. Таким образом, труды совещания по их окончании подлежали бы пересмотру в видах выяснения действительного соответствия их условиям возвещенной в Манифесте свободы печатного слова.
Независимо от сего столь важные для государства и общества постановления, какими являются правила о печати, подлежали бы рассмотрению в законодательном порядке. При таком направлении дела устав о печати не мог бы быть издан в скором времени, так как Государственному совету высочайше поведено 23 сентября сего года важнейшие дела, поступившие на рассмотрение оного, возвратить подлежащим министрам для дальнейшего направления их в установленном порядке в Государственную думу.
Между тем положение, в котором находится в настоящее время печать, требует особого внимания правительства и нуждается в возможно скорейшем упорядочении. Освободившись от цензуры и надзора административных властей и фактически захватив себе полную свободу еще до издания высочайшего Манифеста 17 октября, периодическая пресса в лице некоторых ее органов нередко широко и безгранично ею пользуется с нарушением пределов, необходимых для охраны общественного порядка и спокойствия. Распространяя волнующие общество статьи, освещая факты с самой тенденциозной точки зрения, проповедуя, наконец, самые крайние учения, такие органы повременной печати поддерживают смуту и существенно затрудняют труды правительства по осуществлению предуказанных Вашим величеством преобразований и по восстановлению порядка в стране. Для надлежащей борьбы с излишествами печати ныне, по воспоследовании манифеста, необходим закон, хотя бы временный, но уже согласованный с манифестом, ибо все меры, приемлемые по силе прежних узаконений, могли бы показаться не только не соответствующими изъявленной Вашим величеством воле, но и прямо ей противоречащими.
При таких обстоятельствах Совет министров признает неотложным теперь же установление такого порядка, при котором никому не возбраняется выражать в печати свои мнения и убеждения, лишь бы таковые не составляли преступления.
Так как в скорейшем урегулировании в особенности нуждается повременная печать и так как представилось возможным выделить из составленного совещанием под председательством действительного тайного советника Кобеко проекта соответственные постановления и изменить их сообразно выяснившимся в настоящее время требованиям, то Совет на первую очередь поставил издание правил о периодической прессе, с тем чтобы прочие постановления о печати, типографиях и книжной торговле, нуждающиеся в более значительной переработке, были пересмотрены и затем в ближайшем будущем внесены для представления на монаршее благовоззрение.
46

Ограничив по сим основаниям пределами повременной печати ближайшую ныне свою задачу, Совет находил, что принятая у нас система цензуры и административных взысканий за проступки печати оказалась несостоятельной, ибо она не предупредила распространение в печати идей, против которых она была направлена, и наряду с этим вызывала постоянно недовольство как печати, так и всего общества. На цензурные учреждения была возложена борьба и преследование так называемого вредного направления. При невозможности же точного определения в законе этого понятия призванные к надзору за печатью учреждения и лица руководствовались изменчивыми указаниями подлежащих властей, а нередко и личным их усмотрением.
Для обеспечения действительной свободы печати таковая должна получить закономерное положение; то, что, по мнению правительства, не может быть допускаемо к обсуждению в печати, что признается преступлением или проступком, должно быть точно и определительно установлено в законе. Наказаниям орган повременной печати может быть подвергаем лишь при нарушении им такового запрета и только по приговорам судебных учреждений. Вместе с тем должны быть ясно определены пределы прав и обязанностей установлений и должностных лиц, надзирающих за печатью, а также порядок наложения взысканий по суду.
Сообразно сему постановления — о предварительной цензуре, об административных взысканиях, о предварительном разрешении на издание органа повременной печати, о залогах (посредством коих в прежнее время правительство стремилось сосредоточить издание газет и журналов в руках лиц состоятельных), о воспрещении по усмотрению высшей власти обсуждать в печати те или иные вопросы как несовместимые с устанавливаемым ныне правовым положением печати — должны подлежать отмене для всех повременных изданий, на каком бы языке они ни выходили (не исключая и малороссийского).
Из этого общего правила Совет признал соответственным допустить временно следующие необходимые изъятия: с одной стороны, ввиду невозможности учредить ныне же повсеместно достаточно бдительный надзор за печатью, Совет предположил ограничиться на первое время введением нового порядка лишь в городах, сохранив для периодических изданий, выходящих вне оных, действующие постановления, с другой же — постановления эти ле признано возможным отменять и в отношении помещаемых во всех повременных изданиях и выходящих на отдельных листах рисунков, эстампов и т. п. Далее, вследствие могущей проистечь для целости государства опасности от сообщения в известное время в периодической печати сведений о передвижении войск или морских сил и вообще о средствах обороны признано необходимым — применительно к существующему в Германии порядку — предоставить министру внутренних дел по обсуждении вопроса в Совете министров запрещать временно оглашение указанных сведений (притом не только во время войны, но и ввиду возможности ее).
Независимо от сего Советом признано необходимым оставить в силе существующие правила ст. 73 и дополнения к ней о порядке печатания с разрешения министра императорского двора статей и известий об особе государя, прочих особах императорской фамилии и иностранных августейших особах во время пребывания их в России в качестве высоких гостей у Вашего императорского величества и особ императорской фамилии.
47

Взамен отменяемого порядка разрешения периодических изданий предположено установить, что всякий, желающий выпускать в свет новое повременное издание, заявляет лишь о сем подлежащим властям, которые, удостоверившись, что при этом соблюдены установленные требования, обязаны выдать особое свидетельство в двухнедельный срок для изданий на русском языке и в двухмесячный — для газет и журналов, выходящих на иных языках и наречиях. По предъявлении свидетельства в типографию может быть приступ-лено к набору и печатанию издания. Если засим путем печати будут произведены какие-либо посягательства на правовые блага государства или общества, то таковые должны находить себе возмездие в наложении уголовных кар по суду.
Вследствие сего приобретает особое значение вопрос о надлежащей постановке дела надзора за печатью, дабы за совершаемое посредством оной преступление виновные по возможности скорее привлекались к ответственности. Таковой надзор предположено поручить особым установлениям и лицам. На них возлагается обязанность следить, чтобы издатели и редакторы повременных изданий соблюдали установленные законом правила о порядке приступа к изданию органов повременной печати. Наряду с этим им предоставляется право, как только в содержании отдельных номеров повременного издания ими будут обнаружены признаки преступного деяния, уголовным законом предусмотренного, немедленно подвергать таковые номера аресту и одновременно с сим возбуждать установленным порядком судебное преследование против виновных.
В целях скорейшего разрешения подобных дел и дабы возможно быстро получить подтверждение распоряжения об аресте номера газеты со стороны призываемых к борьбе с преступлениями повременной печати судебных установлений, Совет проектирует правило о том, что судебные установления сии рассматривают дела этого рода в ближайших же распорядительных заседаниях, причем в случае утверждения произведенного ареста суд может тогда же предписать временное, до приговора суда, приостановление повременного издания, в содержании коего было усмотрено преступление.
Независимо от сего судебное преследование по преступным деяниям печати может быть возбуждено и прокурорским надзором, причем и в этом случае подлежащим судебным учреждением может быть наложен арест на номер издания, в содержании коего имеются признаки преступления, а также предписано приостановление издания до судебного приговора.
Проектируемое для повременной печати положение может, по мнению Совета, принести государству и обществу пользу лишь в том случае, если за каждое преступление, путем печати совершаемое, виновный будет нести заслуженное наказание, и если благодаря неуклонному применению законов повременные издания будут сознавать лежащую на них ответственность.
При этом Совет принял во внимание, что суд, на который впредь будет возложена обязанность карать преступления печати, не может по существу общей своей задачи бороться с мыслями и взглядами, не может преследовать так называемого вредного направления вследствие шаткости и неопределенности этого понятия. Судебное установление может вести борьбу лишь с предусмотренными в законе преступными фактами, признаки которых должны быть точно определены.
Ввиду сего для обеспечения успешности борьбы с преступлениями, путем печати совершаемыми, необходимо определить в законе состав учиняемых этим путем преступных деяний.
48

Указанному требованию не вполне отвечают постановления действующего Уложения о наказаниях, значительно устаревшие и не предусматривающие всех тех явлений, с которыми в настоящее время приходится бороться государству. Новое Уголовное уложение более соответствует современным условиям, но уложение это, хотя и получившее 22 марта 1903 г. высочайшее утверждение, в полном объеме в действие еще не введено.10 Ввиду сего является необходимым привести в проектируемых правилах о печати те постановления оного, которые будут впредь применяться к органам периодической прессы, К таковым, по мнению Совета, относятся статьи 263 (распространение заведомо ложного, могущего возбудить общественную тревогу слуха), 307 (ответственность редактора за выпуск по неосмотрительности номера повременного издания, содержащего признаки преступного деяния), 309 (предоставление суду права приостанавливать повременное издание или запрещать оное навсегда) и 532, п. 4 (оскорбление воинской чести).
Указанные статьи Совет признал желательным пополнить некоторыми новыми постановлениями, необходимость издания коих вызывается замеченными в самое последнее время явлениями, а именно, оказывается нужным под угрозой наказания запретить возбуждение путем повременной печати к устройству стачек и забастовок в важнейших по государственному и общественному значению предприятиях, а также среди состоящих на государственной службе лиц и в учебных заведениях, сверх того, важно обложить наказанием разглашение ложных сведений, возбуждающих в населении враждебное отношение к правительственным установлениям, должностным лицам и войсковым частям и возбуждение воинских чинов к нарушению их долга.
В заключение Совет высказал, что иногда чрезвычайные обстоятельства могут побудить правительство прибегнуть к ограничениям проектируемых правил. Вследствие сего временно предположено сохранить постановления действующего законодательства, предоставляющие главноначальствующим в местностях, на кои распространено положение о чрезвычайной охране, и генерал-губернаторам в районах действия военного положения, приостанавливать периодические издания. За неотменою поныне этих узаконений, Совет министров не усматривает надобности во включении особой по этому предмету оговорки в составляемые ныне правила. Но наряду с этим Совет министров не мог, однако, не принять во внимание, что и в тех местностях, на которые не распространено действие означенных положений, могут по нынешним смутным временам наступить чрезвычайные обстоятельства в случае возникновения крупных беспорядков или общих стачек и оставления работ и что для таких обстоятельств существенно важным было бы облечь министра внутренних дел властью арестовывать отдельные номера газет и журналов и временно, на срок не свыше одного месяца, приостанавливать повременные издания, не прибегая к возбуждению судебного преследования.
Принятие такой меры министром внутренних дел, собственно говоря, подходило бы под действие ст. 314 Учр. Мин. (Св. Зак., т. I, ч. 2, изд. 1892 г.), согласно коей ему для охраны внутренней государственной безопасности предоставлено принимать чрезвычайные меры; при этом по силе высочайше утвержденного 6 июня текущего года мнения Государственного совета об устранении отступлений в порядке издания законов министры о принятии сих мер в чрезвычайных обстоятельствах и о причинах настоятельности оных доносят Правительствующему Сенату. Правила эти в данном случае оказываются, однако, по-
4 Совет министров 1905—1906 Гг. 49

мнению Совета министров, недостаточными, ибо в настоящее время, когда в силу Манифеста 17 октября повременной печати должна быть предоставлена свобода слова в законных пределах, важно поставить и применение министром внутренних дел временной приостановки издания под действительный контроль Правительствующего Сената и обеспечить Сенату возможность быстрого разрешения этого рода вопросов. В сих видах Советом предположено указать, что Правительствующий Сенат безотлагательно входит в проверку оснований, имевшихся у министра внутренних дел к принятию означенной меры, и утверждает или отменяет ее по большинству голосов присутствующих, выслушав заключение обер-прокурора. В местностях, подведомственных наместникам Вашего величества или генерал-губернаторам, указанным предоставляемым министру внутренних дел полномочием предположено облечь сих главных местных начальников.
На основании всего вышеизложенного Совет полагал: поднести к высочайшему Вашего императорского величества подписанию проект указа о временных правилах о периодической печати.
Подписали: граф Витте, барон В. Б. Фредерике, граф Ламздорф, А. Редигер, А. Бирилев, гр. И. Толстой, кн. А. Оболенский, Л. Дурново, С. Манухин, Василий Тимирязев, Иван Шипов, К. Немешаев, Д. Философов, Н. Кутлер.
Скрепил: статс-секретарь барон Э. Нолъде.
ЦГИА СССР, ф. 1276, оп. 2, д. 569, л. 192—195 об. Копия, типограф, экз.
№ 12
Всеподданнейший доклад С. Ю. Витте
о необходимости ускорить рассмотрение законопроектов
в Государственном совете
19 ноября
■«Государственный совет должен, не щадя сил, немедленно рассмотреть предоставленное ему дело, избегая лишних формальностей». 20 ноября 1905 г. Царское Село.
Согласно повелению Вашего императорского величества мною препровожден председателю Государственного совета проект временного закона о печати. Но считаю долгом своим доложить Вашему императорскому величеству, что одно из главных обвинений Совета министров со стороны всех многочисленных либеральных, но вполне монархических партий, т. е. партий порядка, заключается в том, что Совет во исполнение Манифеста 17 октября ничего до сего времени не сделал. Поэтому печать, союзы, митинги и пр. фактически пользуются полною свободою, революционным образом приобретенною еще до 17 октября обществом, причем юридически эта свобода не укреплена законоположениями и не введена в рамки дозволенного и недозволенного. Причина некоторого замедления в создании новых временных положений заключается в сложности вопросов и в совершенной невозможности посвящать делу создания временных законоположений большего количества времени, нежели то, которое Совет министров на это дело посвящает. Не говоря уже о текущих делах, каждый день являются новые чрезвычайные события, которые отрывают министров ш Совет от дела создания новых законоположений. При таких условиях пере-
50

дача всех временных законов, разрабатываемых Советом министров, в Государственный совет, конечно, еще более затормозит течение сих дел вследствие сложности самой процедуры их рассмотрения, которая, несмотря на всякое старание, все же сопряжена будет с значительною тратою времени (печатания записок, составления мемории и пр.). Вместе с тем это замедлит и разрешение общих дел управления, так как министры должны будут терять значительное количество времени для присутствования в Государственном совете и для подробных объяснений и ответов на все те возражения, без которых не может обойтись рассмотрение дела в многочисленном собрании. Независимо сего рассмотрение подобных законов прямо в общем собрании Государственного совета помимо департаментов коренным образом нарушает Положение о Государственном совете и едва ли не поставит самый Совет в затруднительное положение необходимостью окончательно высказаться по столь сложным делам без предварительного всестороннего обсуждения их в департаментах.
Таковые мои соображения почитаю долгом всеподданнейше повергнуть на всемилостивейшее благовоззрение Вашего императорского величества.
Статс-секретарь граф Витте 19а ноября 1905 г.
ЦГИА СССР, ф. 1276, оп. 2, д. 569, л. 208—209 об. Подлинник, машинопись. а Вписано С. Ю. Витте чернилами.
1 Помимо материалов, указанных в извещении, 5 ноября этим же лицам были разосланы
записка Д. Ф. Кобеко, дополняющая его первую записку о печати (см.: заседания 29 и 30 ок
тября; ЦГИА СССР, ф. 1276, оп. 2, д. 569, л. 55—56 об.) и семь журналов подкомиссии по
пересмотру законоположений о судебной ответственности по делам печати Особого совеща
ния под председательством Д. Ф. Кобеко (там же, л. 58—112).
На заседании присутствовали кроме В. Б. Фредерикса, В. Н. Ламздорфа и А. Д. Оболенского все члены Совета министров, а также Э. В. Фриш, Д. Ф. Кобеко, Н. С. Таганцев, А. В. Бельгард и Э. Ю. Нольде (там же, л. 123).
К сожалению, не удалось установить характер деятельности и выявить материалы частного совещания под председательством Э. В. Фриша. Возможно, совещание занималось учетом замечаний членов Совета на проект указа о печати, подготовленный Д. Ф. Кобеко. На данном заседании Совета были рассмотрены и обсуждены основные принципы и содержание указа и мемории. Официальных заседаний Совета по этому вопросу больше не было, но по 16 ноября проекты прорабатывались каждым членом Совета частным порядком; в архиве Совета министров хранятся проекты с замечаниями П. Н. Дурново, С. С. Манухина, И. И. Толстого и др. (там же, л. 136—191 об.). Не все замечания в окончательных вариантах мемории и указа были учтены, например, на своем экземпляре проекта правил министр просвещения И. И. Толстой рядом с одним из пунктов отметил: «Мне помнится,что этот пункт был вычеркнут» (там же, л. 149 об.). Проект указа и подписанную меморию СЮ. Витте подал Николаю II 19 ноября (там же, л. 200); 22 ноября вопрос обсуждался на чрезвычайном Общем собрании Государственного совета (там же, л. 224—236 об.), 24 ноября указ «О временных правилах о повременных изданиях» был подписан Николаем II (ПСЗ III, т. 25, № 26962; СУ, 1905, 26 ноября, отд. I, ст. 1879).
2 Запись Нольде может быть сопоставлена с подробным сообщением о заседании в ме
муарах Витте, утверждавшего, что в заседании участвовали К. И. Пален и Э. В. Фрипг
(Витте С. Ю. Воспоминания. Т. 3. С. 184). В камер-фурьерском журнале оба они отсутствуют
среди участников заседания 9 ноября, но фигурируют среди участников заседания Совета
18 ноября, проходившего также под председательством царя (ЦГИА СССР, ф. 516, оп. 2,
д. 198, л. 20—21, 47—48; см. док. № 24). В заседании 18 ноября состоялось «высочайшее по
веление» об усилении судебных установлений. Не исключено поэтому, что Витте отнес про
исходившее на заседании 18 ноября к заседанию 9 ноября.
Витте в своих мемуарах вспоминает о разработке временных правил о печати в Совете министров. В приведенной в мемуарах выдержке из указа о печати допущены неточности,
51 4*

«фразы, заключенные в скобки, не являются текстом указа, а принадлежат Витте {Витте С. Ю. Воспоминания. Т. 3. С. 318—319).
3 Среди сенаторов в 1905—1907 гг. фамилии Бельгарда не значится.
4 Г. И. Кристи — московский губернатор; Н. П. Гарин — сенатор, помогавший
Д. Ф. Трепову в его деятельности на посту дворцового коменданта.
5 Таких правительственных сообщений, разъясняющих манифест 3 ноября, было два.
В первом, опубликованном в «Правительственном вестнике» 14 ноября, сообщается, что
«сокращение наполовину с 1906 г. и полная отмена с 1907 г. выкупных платежей даст возмож
ность крестьянам сохранить в своем распоряжении применительно к годовому окладу вы-
■купных платежей около 45 млн руб. в 1906 г. и около 90 млн руб. в дальнейшие годы, впредь
до окончания выкупного периода, каковое для большинства крестьян, даже не воспользо
вавшихся пересрочками, наступило бы лишь нескоро, большею частью не ранее 1931 г.».
В сообщении подчеркивалось, что отмена выкупных платежей является только началом пре
образования общей системы обложения, а программа преобразований в целом будет внесена
правительством в Государственную думу.
Во втором правительственном сообщении («Правительственный вестник». 1905. 16 ноября) от имени министра финансов местным уездным земствам предлагалось оказать содействие Крестьянскому банку и его местным отделениям в покупке земли за счет банка и перепродаже ее малоземельным крестьянам.
6 Имеется в виду приглашение Д. Н. Шилова и А. И. Гучкова как представителей обще
ственности к обсуждению Положения о Государственной думе и избирательного закона.
7 Речь идет, по-видимому, о бюро земских съездов как их постоянной организации.
Его структура представлялась менее ясной по сравнению с Союзом союзов.
8 Как бы в соответствии с этим заявлением, когда 15 ноября началась почтово-телеграф-
ная стачка, правительство объявило, что, несмотря на провозглашенную Манифестом 17 ок
тября свободу союзов, чиновники без разрешения начальства не могут образовывать их,
ибо это противоречит законам о гражданской службе. Витте отказался принять делегацию
почтово-телеграфных служащих и отменить распоряжение Министерства внутренних дел
о запрете образования их союза.
9 Накануне 17 октября, за 36 часов до назначения С. Ю. Витте председателем Совета
министров, он имел беседу с главой европейского банковского синдиката французским бан
киром Эд. Нецлином. Через него Витте передал премьер-министру Франции М. Рувье обе-
гщание верности франко-русскому союзу и настоятельную просьбу о помощи с подсказкой
того, как следует освещать российскую революцию и карательные меры царизма во фран
цузской печати. «Французы и правительство первое, — внушал Витте, — должны понять,
что они все потеряют здесь, если у нас будет настоящая революция. Они заинтересованы в пер
вую голову, чтобы у нас этого не случилось. Пресса может многое, и французское прави
тельство столь же заинтересовано, как и мы, чтобы она вела себя должным образом. Лозунг
должен быть такой: разумные реформы необходимы и будут осуществлены, но что реформами,
зырванными посредством насилия и кровопролития, нельзя ничего достигнуть и что подобные
меры никогда не служили ко благу народов» {Романов Б. А. Очерки дипломатической истории
русско-японской войны. 1895—1907. М.; Л., 1955. С. 601; Ананъич Б. В. Россия и между
народный капитал. 1897—1914. Л., 1970. С. 152).
10 Уголовное право в России в это время представляли три нормативных акта — «Уло
жение о наказаниях уголовных и исправительных» 1845 г., «Устав о наказаниях, налагаемых
мировыми судьями» 1864 г. и «Уголовное уложение» 1903 г. Последнее узаконение должно
было заменить Уложение о наказаниях и устав, но, согласно закону 7 июня 1904 г., в дей
ствие вступили отделы нового уложения только о государственных и религиозных преступле
ниях, во всех остальных случаях действовали старое уложение и устав. Из перечисленных
в мемории статей в действие вступила лишь ст. 309 о предоставлении суду права приостанав
ливать или запрещать повременные издания (см.: ПСЗ III, т. 26, № 27560; СУ, 1906, 28 марта,
отд. I, ст. 461). Уголовное уложение 1903 г. успело устареть, почти не получив применения.
Оно не согласовывалось с Манифестом 17 октября 1905 г., а сохранение рядом с ним старого
уложения вносило в уголовное право двойственность и как следствие путаницу в действия
•следственных и судебных органов.
52

11 ноября
Как следует из извещения, на этом заседании предполагалось обсудить вопросы о стачках еа предприятиях особой государственной и общественной важности, об улучшении быта низших железнодорожных служащих, о средних учебных заведениях и текущие дела. В «Статистических сведениях» (л. ИЗ об., 131 об.—-132) в качестве даты обсуждения вопроса «о временных правилах о самовольном прекращении работ в предприятиях государственной важности» значится дата 24 ноября 1905 г. 24 ноября, судя по дате на препроводительной записке {ЦГИА СССР, ф. 1276. оп. 1, д. 62, л. 108), была окончательно подготовлена отпечатанная типографским способом и подписана мемория Совета министров по этому вопросу, а на следующий день, 25 ноября, мемория вместе с проектами указа и двух правительственных сообщений была уже рассмотрена Николаем II (там же). По-видимому, обсуждение этого вопроса начали 11 ноября, как и предполагалось в извещении.
Сведений об обсуждении второго вопроса между 11 и 24 ноября не обнаружено, кроме различных рабочих материалов, относящихся к этому периоду: проектов указа, правительственных сообщений и т. д. (там же, л. 82—99 об.).
Вопрос о средних учебных заведениях на этом заседании не обсуждался и был перенесен яа 13 ноября (см. док. № 18).
Четвертым вопросом предполагалось обсудить «текущие дела». Согласно «Статистическим сведениям», вопросы о возложении в виде временной меры производства предварительных следствий на членов окружных судов (л. 131 об.) и о совместной деятельности Крестьянского банка и земств (л. 95 об.) не рассматривались, хотя мемория по первому вопросу датирована
11 ноября. Указ о временных мерах по усилению следственной части, проект которого при
лагался к мемории (ЦГЙА СССР, ф. 1276, оп. 1, д. 80, л. 4), был утвержден императором
12 ноября (ПСЗ III, т. 25, № 26911; СУ, 1905, 13 ноября, отд. I, ст. 1833) без обсуждения в Го
сударственном совете. По вопросу о совместной деятельности Крестьянского банка и земств
сохранились подготовительные материалы (ЦГИА СССР, ф. 1276, оп. 1, д. 134). Результатом
рассмотрения, очевидно, следует считать правительственное сообщение о порядке покупки
крестьянами земли при посредстве Крестьянского банка, опубликованное в газете «Прави
тельственный вестник» 16 ноября.
Ниже публикуются извещение о заседании, мемории Совета министров по проекту временных правил о самовольном прекращении работ на предприятиях особой государственной и общественной важности и по вопросу о возложении в виде временной меры производства предварительных следствий на членов окружных судов, проект правительственного сообщения о разработке в Совете министров закона об обществах и союзах.
№ 13
Извещение о заседании
10 ноября
Председатель Совета министров имеет честь покорнейше просить Вас пожаловать на заседание Совета министров, имеющее быть завтра, в пятницу, в 8 1/2 час. вечера в помещении статс-секретаря графа Витте (Дворцовая набережная, Д. 30).
Предметы занятий по запискам: 1) о стачках в предприятиях особой государственной и общественной важности; 2) об улучшении быта низших железно-
53

дорожных служащих и рабочих; * 3) о средних учебных заведениях и 4) по текущим делам.
10 ноября 1905 г. Егоа
По первым 3-м вопросам
Помета {машинопись): Разосланы всем членам Совета и, кроме того: действительному] т[айному] с[оветнику] Кобеко
действительному] т[айному] с[оветнику] Таганцеву д[ействительному] т[айному] советнику] Фришу
ЦГИА СССР, ф. 1276, оп. 1, д. 191, л. 7. Гектограф.
Так в тексте.
№ 14
«Мемория Совета министров по проекту временных правил
о самовольном прекращении работ в предприятиях
особой государственной и общественной важности,
а также в правительственных и общественных установлениях)} 2
[Не позднее 24 ноября ]а
Совет министров при участии особо приглашенных в заседания его: председателя Департамента законов статс-секретаря Фриша и членов Государственного совета действительных тайных советников Кобеко и Таганцева, войдя в обсуждение возбужденного статс-секретарем графом Витте вопроса о том, какие меры следует в настоящее время принять, чтобы предупредить повторение таких забастовок, которые в текущем году охватили почти всю Россию и причинили населению общую тревогу и неисчислимые убытки, — пришел по рассмотрении внесенных вследствие сего министрами юстиции и торговли и промышленности предположений по этому предмету к следующему заключению.
Стачка есть сама по себе явление, органически связанное с экономическими условиями промышленной жизни, возможное везде, где имеет применение наемный труд. К тому же стачки, возникшие на чисто экономической почве и проникнутые исключительно экономическими целями, не поддаются подавлению и пресечению мерами уголовного воздействия, как это доказывается опытом всех стран, пытавшихся бороться с указанным явлением путем уголовной репрессии. Посему стачки рабочих, не сопровождающиеся насилием или повреждением имущества, признаются ненаказуемыми почти всеми законодательствами. Сохранившиеся в нашем законодательстве постановления статей 1358 и 1358 г Улож[ения] [о] наказ[аниях] о наказуемости простой экономической стачки на фабриках и заводах, с высочайшего соизволения Вашего императорского величества, не применяются впредь до их пересмотра. Под действие этих статей ныне происходящие у нас забастовки подведены быть не могут, так как, с одной стороны, они имеют более политический, чем экономический
а Датируется на основании всеподданнейшей препроводительной записки С. Ю. Витте (ЦГИА СССР, ф. 1276, оп. 1, д. 62, л. 108).
54

характер, а с другой — возникают не на одних фабриках и заводах, но и в других самых разнообразных предприятиях и учреждениях. Вообще стачки последнего времени сошли с экономической почвы борьбы труда с капиталом и сделались по преимуществу боевым средством для достижения определенных политических целей. Распространяясь на обширные районы, они имеют особенно гибельное значение, когда захватывают предприятия первостепенной государственной или общественной важности, например: железные дороги, телеграф, телефон общего пользования, арсеналы и тому подобные учреждения, приостановка деятельности которых причиняет стране огромный материальный ущерб и может даже при известных условиях угрожать самому международному нашему положению. Не подлежит сомнению, что в случаях подобного рода в высшей степени желательно самое энергичное воздействие со стороны правительства. При этом мер экономического свойства в данном случае недостаточно. Хотя забастовщики и ныне предъявляют обыкновенно не только политические, но и экономические требования, однако даже полное удовлетворение этих последних едва ли могло бы прекратить забастовки и предупредить дальнейшее их распространение. Надо иметь также в виду, что каждая мера, направленная к частичному хотя бы удовлетворению в этом отношении забастовщиков, вызывает необходимость новых значительных денежных ассигнований и к тому же нуждается в законодательном утверждении, которое может последовать не особенно скоро. Меры же воздействия против указанного рода стачек ввиду опасного характера последних должны быть приняты немедленно п притом быть запретительного, карательного свойства; неотложность принятия этих мер делает необходимым рассмотрение их не в обычном, а в ускоренном порядке. Предполагаемое экстренное издание нового по сему предмету уголовного закона заставляет с особым вниманием отнестись к свойству устанавливаемых им карательных правил; необходимо, чтобы последние могли быть действительно применяемы судами на практике и предотвратили повторение подобных стачек или хотя бы ослабили их силу. Закон, уголовная репрессия которого оказалась бы ничтожною, может принести только вред; он колебал бы авторитет законодателя и служил бы лишним поводом к недовольству со стороны как тех лиц, против которых он направлен, так и самого общества, подтверждая высказываемое в среде населения мнение о бессилии правительства в борьбе со смутою. Таким законом, осужденным с момента издания обратиться в мертвую букву, был бы несомненно закон о наказуемости всех принявших участие в политической забастовке служащих и рабочих указанных предприятий. Число забастовщиков представляется весьма значительным, исчисляясь тысячами лиц; понятно, что суд был бы лишен возможности осуществить правосудие по отношению к такой массе лиц и что, если даже допустить возможность сего, то не хватило бы мест заключения, где осужденные могли бы отбыть наложенное на них взыскание, да это по прекращении забастовки затруднило бы и деятельность самого предприятия.
По приведенным соображениям, признавая преступность политических забастовщиков и справедливость применения ко всем им уголовной репрессии, Совет считает, однако, нужным не вводить в проектируемый закон не могущего быть осуществленным на практике правила о наказуемости всех участников рассматриваемых забастовок. По мнению Совета, общий вопрос о подобного рода стачках осторожнее подвергнуть всестороннему рассмотрению в законодательном порядке одновременно с представлением Министерства торговли
55

об изменении и дополнении действующих правил о стачках, разрабатываемым во исполнение поручения, данного бывшему министру финансов, согласно высочайше утвержденному 20 февраля сего года положению Комитета министров. В настоящее же время следовало бы ограничиться немедленным изданием временных правил, направленных против лиц, наиболее содействующих возникновению и распространению забастовок в предприятиях общегосударственной важности, а равно против тех, кто во время забастовок проявил наиболее злой воли. Судебное преследование и наказание этой категории лиц не сопряжено о такими практическими затруднениями, о которых было выше гово-рено; в то же время оно, как следует надеяться, окажется действительным средством борьбы с великим злом общих стачек и забастовок. В соответствии с сим Совет выработал ряд карательных правил, согласовав их по возможности с существующими по сему предмету положениями как ныне действующего Уложения о наказаниях, так и имеющего быть введенным в действие нового Уголовного уложения. Правила эти касаются забастовок только в предприятиях особого для государства и общества значения, причем в проекте перечисляются некоторые из них лишь в виде примера, так как нет возможности предусмотреть заранее все те учреждения и организации, которые должны быть подведены под вышеуказанное общее понятие. Уголовной ответственности подлежат подстрекатели к забастовкам, а затем те забастовщики, кои учинили во время стачки насилие или имущественный ущерб хозяину и другим служащим предприятия, или же, побуждая последних примкнуть к стачке, прибегали для сего к насилию, угрозам или так называемому бойкоту (отлучению от общения).
Наряду с приведенными постановлениями Совет нашел совершенно необходимым особо выделить в новом законе случаи забастовок лиц, состоящих на государственной службе. Такого рода забастовки, возможность которых, к сожалению, подтверждается событиями последних дней, не были бы терпимы ни в одном государстве и уже отнесены в некоторых современных уголовных кодексах к числу преступных деяний. Однако, будучи явлениями новейшего времени, возникновение которых нельзя было и предугадать, означенные служебные забастовки действующими у нас правилами не предусмотрены. Необходимо поэтому поспешить соответствующим дополнением нашего законодательства. Нельзя действительно допустить, чтобы осталось без должного возмездия самовольное прервание служащими по взаимному их соглашению занятий в правительственных установлениях как не отвечающее самым основным понятиям о службе государственной и не согласное с теми обязанностями, которые принимает на себя должностное лицо, присягая на верность службы. Кроме того, стачки эти, без сомнения, могут причинить громадный вред общему ходу государственного управления. Ввиду сего в проекте рассматриваемого закона предполагается карать всех служащих в правительственных установлениях, в том числе и вольнонаемных (так как последние в служебных и иерархических отношениях мало отличаются от пользующихся правами государственной службы); вместе с тем предположено не распространять сего правила на служащих по выборам в сословных и общественных установлениях вследствие особого характера этого рода деятельности. Согласно вышеприведенному правилу, все служащие на казенных железных дорогах и правительственном телеграфе, принимавшие участие в забастовках, должны были бы также подлежать уголовной ответственности; но именно эта группа забастовщиков и представляется обыкновенно наиболее многочисленной; по отношению к ней сохраняют
56

силу все вышеизложенные соображения о фактической невозможности уголовного преследования и наказания участников массовых забастовок; поэтому Совет министров не счел возможным подвести их под действие общих правил о забастовавших служащих в правительственных установлениях и ограничился установлением уголовной ответственности только для подстрекателей и главных виновников в стачках на казенных железных дорогах и на правительственном телеграфе, т. е. такой же ответственности, какая проектирована для забастовок на частных железных дорогах и железнодорожном телеграфе. Уравнение в указанном отношении этих различных категорий железнодорожных и телеграфных служащих представляется к тому же вполне естественным, так как они находятся почти в совершенно тождественных материальных и служебных условиях и делать между ними какое-либо различие не представлялось бы достаточного основания.
Что же касается наказаний, проектированных для виновников служебных забастовок, то независимо от заключения в тюрьме или отдачи под арест они могут быть удаляемы по суду от должности. Заключение же в тюрьме угрожает и подстрекателям к этим забастовкам.
Наконец, усиленная уголовная репрессия должна, по мнению Совета, угрожать членам сообщества, составившегося для побуждения к устройству всех вышеперечисленных стачек, как наиболее опасным в этом отношении личностям.
Согласно действующему законодательству, все дела о преступлениях должности, к числу коих должны быть по свойству своему отнесены служебные забастовки, начинаются в судебных установлениях не иначе, как по распоряжению начальства, имеющего право назначать и увольнять виновного, и затем производятся в особо установленном для сего порядке. Приняв во внимание связанную с приведенным порядком значительную медленность разрешения дел сего рода и задавшись целью достигнуть возможно быстрого карательного воздействия на виновных в служебных забастовках. Совет министров ввел совершенно новое правило, в силу которого преследование этих должностных лиц подчиняется о. ч,ему порядку судопроизводства, с тою только особенностью, что возбуждается оно прокурорским надзором не иначе, как по сообщению непосредственного начальства виновного.
Дела о всех указанных преступных деяниях отнесены ввиду их свойства и предположенных наказаний за них к ведению окружных судов, а не единоличных судей.
Проектируя ряд мер, направленных против лиц, наиболее виновных в общеопасных забастовках, Совет министров вместе с тем счел долгом присоединиться к мысли статс-секретаря графа Витте о необходимости обратить особое внимание на судьбу ближайших жертв этих забастовок, именно тех лиц, которые, повинуясь велениям долга, нашли бы в себе достаточно мужества отказаться от участия в забастовках и тем вызвали бы злодейское на себя посягательство. Такое самоотверженное поведение служащих может нередко содействовать прекращению забастовок в самом их зародыше и по одному уже этому должно быть всячески поощряемо правительством. Но и независимо от приведенного соображения правительство, без сомнения, обязано прийти на помощь тем, кто пострадал за доблестное свое поведение в тяжелые дни общественной смуты и беспорядка. Материальное обеспечение их, а в случае их смерти и их семей являлось бы лишь удовлетворением естественного чувства благодарности и справедливости. Подобное обеспечение оказывается уже, по высочайшему
57

Вашего императорского величества повелению, чинам полиции, сделавшимся жертвою преступных посягательств, и их семействам. Высочайше утвержденные 20 мая сего года относительно вознаграждения сих чинов правила и послужили главным образцом при составлении ныне подносимых Вашему величеству правил об обеспечении служащих, пострадавших от забастовок. Но при этом Совет должен был считаться с тем обстоятельством, что введение такого рода правил вызывает новый расход казенных средств, быть может, довольно значительный, так как забастовки принимают в последнее время весьма внушительные размеры и сопровождаются частыми случаями насилия: поэтому в видах возможного охранения интересов Государственного казначейства Совет вынужден был несколько ограничить круг лиц, коим будет оказываться проектированное вспомоществование, и отнести к числу их служащих и рабочих только тех учреждений, которые представляются наиболее, с точки зрения общегосударственной, важными, именно железнодорожных, телеграфных и телефонных.
На одинаковых с казною основаниях Совет министров считает справедливым привлечь к уплате подобных вознаграждений и частные железнодорожные предприятия.
На вышеизложенных основаниях и составлен Советом министров подносимый при сем на благовоззрение Вашего величества проект именного высочайшего указа Правительствующему Сенату. По мнению Совета, обнародование этого законоположения даст в руки правительства единственно возможное в настоящее время средство борьбы с причиняющими стране столь много зла преступными стачками и забастовками.
Но издание его может вызвать сильное раздражение среди лиц, которых он касается. В числе различных по поводу его нареканий будут, наверное, слышаться заявления о том, что правительство рассчитывает подавлять забастовки исключительно мерами устрашения, а не желает достигнуть прекращения их путем удовлетворения справедливых домогательств забастовщиков об улучшении их экономического быта и даровании настоящего правового положения.
В предупреждении сего Совет предполагает одновременно с обнародованием указа о стачках огласить два представляемые при сем на всемилостивейшее Вашего императорского величества благовоззрение правительственные сообщения:
1) о тех мерах к улучшению быта железнодорожных служащих, относи
тельно принятия которых министр путей сообщения с одобрения Совета имеет
войти с ходатайством в Государственный совет, и
2) о проектируемых Советом министров к поднесению на утверждение Ва
шего величества правилах об образовании обществ и союзов.
Подписали: граф Витте, барон В. Б. Фредерике, граф Ламздорф, А. Реди-гер, А. Бирилев, граф Ив. Толстой, князь А. Оболенский, П. Дурново, С. Ма-нухин, В. Тимирязев, Иван Шипов, К. Немешаев, Д. Философов, Н. Кутлер.
Скрепил: статс-секретарь барон Нолъде.
ЦГИА СССР, ф. 1276, оп. 1, д. 62, л. 114—117. Копия, типограф, экз.
53

Совет министров Российской Империи 1905-1906

Sunday, March 15, 2009

1. Совет министров Российской Империи 1905-1906

Followers

Blog Archive

About Me